Кайли сажает лягушку к себе на кровать и идет поискать ей салата. Ей совестно, что она по глупости слушала Антонию, когда они вынуждали лягушек за ними гоняться. Теперь она уже не такая дурочка, порядком поумнела и стала намного жалостливей. Все ушли, и в доме воцарился покой. Салли – на совещании, созванном Эдом Борелли для подготовки к началу занятий в сентябре – факту, который работники администрации дружно отказываются воспринимать как неизбежность. Антония – на работе, следит за стрелкой часов и поджидает, когда же покажется Скотт Моррисон. Внизу, на кухне, такая тишина, что издали слышно, как из-под неисправного крана капает вода. Странная штука гордость: из-за нее ничтожный пустяк может казаться бесценным. Перестанешь цепляться за гордость, и она моментально съежится до размеров обыкновенной мошки, но только безголовой, бесхвостой и бескрылой, какой никогда не взлететь с земли.
Сейчас, стоя на кухне, Кайли уже с трудом вспоминает многое из того, что всего несколько часов тому назад представлялось таким важным. Она знает одно: если еще потянуть время, торт зачерствеет, либо до него доберутся муравьи, либо кто-нибудь заглянет на кухню и отрежет себе кусочек. Надо идти к Гидеону – немедленно, пока она не передумала.
В холодильнике салата не оказывается, и Кайли берет первый попавшийся съедобный предмет, который может представлять интерес для лягушки, – половинку батончика «сникерс», которую Джиллиан, не доев, оставила таять на кухонном столе. Кайли собирается сбегать наверх, но, когда оборачивается, видит, что лягушка последовала за ней.
Не дождалась, кушать хочет, предполагает девушка.
Она берет лягушку и отщипывает ей кусочек «сникерса». Но тут происходит нечто поразительное – когда она хочет скормить этот кусочек лягушке, та открывает рот и выплевывает ей на ладонь кольцо.
– Вот это да! – смеется Кайли. – Спасибочки!
Кольцо тяжелое и холодит ей руку. Видно, попалось лягушке в грязи: влажная земля налипла на шинку и запеклась таким толстым слоем, что толком разглядеть подарок невозможно. Если бы Кайли потрудилась осмотреть его как следует, если бы подняла на свет и пригляделась хорошенько, заметила бы, что серебро – с каким-то странным красноватым отливом. Под коркой грязи скрыты мазки крови. Если б она так не торопилась к Гидеону, если бы сообразила, что попало к ней в руки, она отнесла бы этот перстень на задний двор и закопала у корней сирени – там, где ему и место. Но сейчас Кайли, не задумываясь, бросает его на керамическую тарелочку под цветочным горшком, в котором у матери произрастает чахлый кактус. Она хватает торт, толкает боком дверь, затянутую москитной сеткой, и, выйдя наружу, и кладет лягушку на траву.