Во время одной из поездок по губернии засевший в кустах недалеко от просёлка террорист выстрелил по коляске губернатора, к счастью, мимо. Столыпин немедленно выскочил из коляски, бросился к стрелявшему и задержал вооружённого злодея, что называется, голыми руками.
В другой раз, уже в Саратове, Столыпин на улице лицом к лицу столкнулся с боевиком и подставил грудь навстречу револьверу: «Стреляй!» Палец террориста окаменел на спусковом крючке… Несомненно, что уверенность в правоте своего дела, обаяние личности Столыпина оказывали непостижимое воздействие на «идейных» убийц, сковывали их волю [65].
«Новое время» от 6 сентября 1911 года сообщило о таком случае из саратовского периода жизни Петра Аркадиевича. Во время бунта в одном селе трёхтысячная толпа бросилась на станового и, без сомнения, растерзала бы его, если бы находившийся рядом Столыпин один не преградил путь всей массе озверевших людей криком: «Меня бей, а не его, он здесь по моему приказу!» Толпа отхлынула, а Столыпин завёл с людьми беседу и урезонил их.
Сам тон Петра Аркадиевича действовал на людей безотказно. Кроме того, Столыпин знал цену агитаторам, играющим на чувствах толпы, и не боялся их. Людей без чести и совести Столыпин презирал. Когда в одном из уездов приезжие агитаторы-эсеры подняли бунт среди крестьян и заперли местных помещиков в избе, Столыпин явился на выручку не только без войск, но даже без охраны — один. Он смело прошёл в толпу, к агитаторам. В наступившей тишине губернатор не спеша вытер платком лоб, снял форменное пальто и протянул его близстоящему агитатору: «Подержи-ка, братец… Жарко у вас здесь». Агитатор машинально принял пальто, и по толпе пронёсся восхищённый шёпот: «Как лакею отдал…» Через некоторое время мужики выдали зачинщиков, а незадачливый агитатор так и проходил за губернатором с пальто в руках. Больше в этом селе бунтов не было[66].
В другой раз, заметив, что по улицам Саратова вдоль маршрута его обычных прогулок расставлено много городовых, Столыпин вызвал к себе полицмейстера: «Вы думаете, что они спасут меня? Смерть — воля Божия! У нас в Саратове состав полиции и так невелик…»[67].
Стараясь действовать уговорами и убеждением, Столыпин не останавливался и перед крутыми мерами. По свидетельству Витте, уже будучи министром, он настаивал на применении войск для подавления крестьянских бунтов. И тот же Витте в «Воспоминаниях» отмечает любопытную деталь: революционеры считали Столыпина «либеральным губернатором» и не вынесли ему в тот момент смертного приговора (все покушения «губернаторского» периода — местная самодеятельность фанатиков). Так, в кабинете Столыпина молодая эсерка убила генерала-адъютанта Сахарова, прибывшего с инспекцией из Петербурга. Террористка имела полную возможность оборвать жизнь и Петра Аркадиевича, но не сделала этого.