– Есть передать привет! – говорит Гвенди и салютует рукой.
Шесть часов, думает она. Мне остается жить шесть часов.
– Храни вас Бог, Гвенди.
– И вас тоже.
Говорить больше не о чем, и Гвенди нажимает верхнюю кнопку на своем последнем пульте управления. В нижней части микроракеты загорается кольцо тусклого красного света, бледного по сравнению с сиянием восходящего солнца. Испускает ли он вредное излучение? Может быть. Но теперь это уже не важно.
Страховочный фал, до сих пор провисавший, натягивается в тугую струну. Гвенди уносит прочь от «Орла-19», из-под нависающего над ней внешнего кольца космической станции. Она знает, что никто за ней не наблюдает, но все равно машет рукой. И вот уже станция позади. Она дважды жмет на нижнюю кнопку, и микроракета набирает скорость. Гвенди летит за ней горизонтально, широко раскинув ноги. Это немного похоже на серфинг, но если по правде, то не похоже вообще ни на что из ее прошлого опыта. Из чьего бы то ни было опыта, думает она и смеется.
– Гвенди? – Голос Кэти звучит очень тихо. Скоро он исчезнет совсем. МФ-1 уже отдаляется, сияя в солнечном свете, как драгоценный камушек в пупке Земли. – У вас все в порядке?
– У меня все отлично, – отвечает Гвенди, и так оно и есть.
Так и есть.
Пять часов спустя.
Теперь осталось лишь красное кольцо света от ядерного двигателя микроракеты, которая уносит Гвенди в космическую черноту. Это кольцо напоминает ей прикуриватель на приборной панели старого папиного «шевроле». На приборной панели внутри ее шлема среди дюжины цифровых индикаторов есть и датчик температуры. Снаружи – минус четыреста тридцать пять градусов по Фаренгейту, но внутри скафандра держится комфортная температура семьдесят два градуса[17]. Кислорода осталось семнадцать процентов. Теперь уже недолго. Среди индикаторов в шлеме, конечно, нет датчика скорости, и Гвенди не знает, как быстро она летит. Ощущения движения практически нет. Оглянувшись через плечо (в скафандре это непросто, но все же возможно), она видит точно такую же Землю – голубую, большую, красивую, – однако МФ-1 уже скрылась из виду.
Гвенди снова смотрит вперед, на Млечный Путь. Ей хочется, чтобы самой яркой звездой была Антарес в созвездии Скорпиона, но она совершенно уверена, что это Сириус, который еще называют Собачьей звездой, потому что она входит в созвездие Большого Пса. Это наводит ее на мысли о папиной таксе, Пиппине. Хотя, кажется, таксу зовут чуть иначе.
– Пиппа, – шепчет Гвенди. – Ее зовут Пиппа.
Мозг опять отключается. В голове сгущается туман.
Гвенди смотрит на Сириус, расположенный чуть левее траектории ее полета.