— Рая! Раечка! — крикнул я.
Раечка подняла голову, помахала рукой с блокнотом.
— Как ваше здоровье, Антон Романович?
— Отлично! Как доехали?
— С приключениями! Двоих потеряли! Вам привет от Алексей Алексеича!
— Спасибо! Как он на новом месте?
— Разгребает завалы. Вы же его знаете!
— О да! Конечно!
— Ух ты! — говорит Петя, я прослеживаю направление Петиного взгляда и забываю про большое, ничтожное, бессмысленное, про все и ничто, даже про Раечку: ладонью прикрыв глаза от вечно слепящего солнца, вижу, что чуть в стороне от автобуса стоит наш спецфургон, к нему подъезжает ржаво-серая старая «волга», из нее выскакивают два светловолосых мальчика, один чуть повыше, другой чуть пониже, они начинают бегать вокруг фургона, тот, что пониже, ловок, бежит быстрее, шустро уворачивается от догоняющего, их бег безуспешно пытается пресечь вдова Лебеженинова, худая и ломкая, потом она, вместе с водителем, выгружают высокого старика, поддерживаемый с двух сторон, он шаркает к фургону, но не это, не это главное — я вижу Кунгузова, преследующего худого человека в костюме, Кунгузов бежит, но никак не может догнать уходящего со стоянки, который только что потрепал мальчиков по головам, а Лебеженинову похлопал по плоскому заду, причем расстояние между Кунгузовым и человеком в костюме увеличивается с каждым мгновением, до тех пор пока человек в костюме, шагая, не исчезает за углом, а бегущий Кунгузов остается практически на одном месте и лишь беспомощно размахивает руками…
…Петя ненавязчиво помог сложить вещи. Тактично передал мне упаковку с прокладками, в ванной я привел себя в порядок. Мы присели на дорожку, я достал плоскую фляжку, маленькие стальные стаканчики, мы выпили на посошок, вышли из номера, спустились в холл гостиницы. Из-за стойки, показывая десны, широко улыбалась администратор Татьяна. Облокотившись на стойку, Кламм мяла в большой руке маленький платочек, собираясь вот-вот заплакать. Коллеги приветствовали меня вразнобой, я приобнял за талию Раечку, прижал ее к себе, ощутил твердые, возбужденные сосцы и пленительный запах пота, но сказать что-либо ни ей, ни всем прочим не успел: в холл, чуть замешкавшись в дверях — Иван Суренович пропускал Михаила Юрьевича, Михаил Юрьевич пропускал Ивана Суреновича, — вошли с улицы начальник полиции и главный по федеральной безопасности.
— Время! — сказал Михаил Юрьевич.
— Пора!— сказал Иван Суренович.
Иван Суренович забрал у Пети чемодан, Михаил Юрьевич — сумку, Петя сказал, что для него было честью со мной познакомиться, что полученный опыт бесценен, мы обменялись рукопожатием, и я, между Иваном Суреновичем и Михаил Юрьевичем, вышел на улицу, где выяснилось, что Иван Суренович свою машину отпустил, так как думал, что на аэродром мы поедем на машине Михаила Юрьевича, а машина Михаила Юрьевича, рассчитывавшего на машину Ивана Суреновича, была направлена для поддержки морального духа патрулей на улицах города.