Позади поворачивается ключ в замке. Коннор судорожно прочищает горло, будто вот-вот задохнется, но боится издать лишний звук. Слышатся несколько шагов, нужные чтобы дойти от двери до кровати. Тихо шуршит постельное белье.
Ада оглядывается через плечо. Ей кажется, что украдкой, но Коннор тут же замирает на месте, будто вор, пойманный за руку. Он неловко прижимает к груди одну из двух подушек и отступает к двери.
— И-извини, — бормочет он непривычно растерянно, — я вот тут, — его подбородок указывает на пол у порога, — я ничего такого не собирался, не переживай… Я бы в другую комнату ушел, но не могу, тогда ведь они, ну… Я только на сегодня вот так, потом беспокоить не стану…
Говоря это, он сам действительно опускается на голый пол, неловко мнет подушку руками, прежде чем положить.
— Ляг на кровать, — не выдерживает Ада, глядя как он изо всех сил пытается не ерзать на жестких досках.
— Нет. Она твоя.
— И ты теперь благородным рыцарем стал? Не поставишь своего удобства выше чести дамы?
Он молчит, упрямо глядя в потолок со сложенными на груди руками.
— Ты от могилы спасался, чтобы потом все равно как в гробу лежать?
— Я не спасался, это вы меня спасли. А я сдался как трус.
— Ляг на кровать. Пожалуйста.
— Не лягу.
Совершенно неожиданно для себя, Ада вдруг ощущает искреннее возмущение. Взамен всего того, что она чувствовала и думала прежде. Да что же это такое… Неужто ни один из них не может перестать видеть в ней изнеженный цветок? Что бы она ни делала?
— Ну ладно, — она сдержанно кивает, — оставайся там, если хочешь. Тогда я сама.
Вторая подушка падает на пол, едва не попав в Коннора, и он вздрагивает от неожиданности.
— Ты зачем?..
— К Лодуру кровать. Мы ведь с тобой теперь заодно все решаем? Так к Лодуру кровать. Если тебе так этого хочется, то ляжем на полу. Оба.
Ада жалеет о своем решении, как только сама ложится рядом и больно упирается костьми в жесткие доски, но и не думает отступать. Она чувствует, что рядом с ней Коннор поджимается, но не двигается с места.
— Я хотел… — выдавливает он лишь через минуту неловкого молчания и прочищает горло. Оба они не отрываясь следят за светом от единственной лампы, пятном растекшимся по потолку. — Это, конечно, и близко не равноценно, но в полной мере я отплатить никогда и не смогу… Я хотел поблагодарить, вот, — он замолкает на несколько мгновений, а потом грустно хмыкает. — И правда, совсем по-идиотски звучит, да? Ты жизнь себе сломала, чтобы меня спасти сегодня, а я тебе просто “спасибо” говорю, — он прерывается, что-то тщательно обдумывая, а Ада лежит неподвижно и боится даже вздохнуть, не то что вмешаться. — А еще я хочу пообещать тебе кое-что. Без клятв на крови или перед богами, только тебе, пока мы одни… Я стану достойным этого. Люди такое в другом порядке делают, но, раз у нас все так вышло… Я стану тем, кто действительно заслужил твоего согласия. Настоящего… понимаешь?