Несколько дней спустя я отправился сдавать вещи в химчистку на улицу Цандера — маленький уютный подвал, где обычно бывает немного народу. На этот раз там собралось человека четыре. У меня был очень сильно включен «ангельский» план видения людей. А все предметы, которыми орудовала приемщица — метры с металлическими никелированными концами, иголки, булавки, ножницы, нитки, карандаши — все эти инструменты я воспринимал как наделенные необычайной мощностью Силы, по своим параметрам значительно превышающие энергии ангелов-людей, сдававших свои юбки, пальто, брюки и т. д. «Ангельская» сущность людей — как я тогда видел и чувствовал по напряженно-враждебной атмосфере, царившей в химчистке (при полном, разумеется, приличном внешнем поведении находящихся там людей) — не очень склонна была не только терпеливо и согласно (во «внутреннем» смысле) пребывать в кругу воплощенного бытия, но вообще как «духовность» демонстративно, напряженно противилась воплощению, все время порываясь как-то уклониться, сделать что-нибудь не так в мелочи, раздражиться, вырваться из заколдованного предметами — «Силами» материального мира форм. Все эти дерганья, «ангельское» недовольство я подмечал по едва различимым угрожающим, набухающим вспучиваниям энергетического поля, то ли полностью иллюзорного, эмалируемого моим подсознанием, то ли на самом деле существующего на определенном уровне переобъективации действительности в коллективном бессознательном — не знаю. Тогда я переживал его наличие столь же эмпирично, как воздух, свет и т. п.
Я очень ясно «видел», что предметы, лишенные сознания, свободы, эти «Престолы» Бога были как бы целиком послушны замыслу воплощения, являлись могущественными талисманами Бога, выступая по отношению к «ангелам» в виде «Сил» — прутьев той клетки, в которой находился силовой мир «ангельской» сущности людей, склонный к мятежу и недовольству. Одним словом, маленький подвал химчистки на ул. Цандера предстал мне внутренностью ящика Пандоры, где я увидел вечную борьбу сил, стремящихся к хаосу, и сил, оберегающих функциональную гармонию окружающего нас мира.
В тот же день, к вечеру я ворочал у себя на балконе, занимаясь уборкой, разные бутылки, доски, санки, табуретки, ощущая их именно как «Силы» — я чувствовал их внутреннюю ментальную массивность, тяжесть, которая возрастала и совершенно сковывала мои движения по мере моей сосредоточенности на них именно как на «Силах», и уменьшалась, ослабевала, когда я старался об этом не думать — они прекращали сковывать меня, давить и становились «Престолами» — опорой, фундаментом «духовного» бытия, то есть бытия все еще с оттенком созерцательности, медитативности. Полный комфорт, освобождение и легкость протекания жизни я стал ощущать только тогда, когда совершенно избавился от созерцательности, вернулся к быту — соответственно и предметы перестали быть «Престолами», превратились в обычные предметы домашнего обихода.