Экое, понимаешь, пейзанство!
Дед пребывал, где и был оставлен, доскребая деревянной ложкой со дна миски последки расчудесной ребятятовой похлёбки.
— Щапы налущи покеда, — скомандовал он, и покеда я лущил, возобновил свои витийства: — Нет мил друх, коли добрёл ты доседова, ет выходит промышление. Ет стал быть обживацца табе тутати. А без ея ты здеся рази обживёсси?
— Пёс знат, — подпел я в тон, представления не имея, без какой такой ея мне тутати не обжицца.
— Об чём и речь, — он спрятал ложку за голенище и как от сердца оторвал: — Поди-кось в храмину, там дальня потолочина не подшитая, за ею пошарь…
Я отложил топор и отправился в часовню. Названная доска и впрямь поддалась, и рука наткнулась на нечто в мешковине. Поди-ка сюда. Развернул — мать честная! — новенький, чуть не в смазке заводской, СКС! Карабинчик Симонова, из какого я в пору службы выжимал всё, что мог.
— Ёшкин!..
— А сюпрайс табе.
— Откуда он у тебя, Дед?
— Откудова, откудова — оттудова: бабка у партизанов выпросила.
— У каких партизанов? Здесь — партизаны??
— Знамо партизаны. Командира ихнего подстрелили, вот они к нам и вышли, ероплана дожидались шоб его болезново тово, к дохторам.
— Эт когда ж было-то?
— Дык когда ж ышшо: в ерманску. Ты чаво мене пыташь? Мене уж тохда хто надо пытали…
Я совершенно запутался в пережитых им войнах. Но с карабином по-любому не срасталось.
— Ты, старый, не путаешь? Не было ещё в германскую этого ружьеца.
— Ну, не было и не было — выкинь его тохда вон к лешему коли не было!
И вцепился в винтовку так, что я понял: не удержу.
— Да погоди, погоди… А что значит бабка выпросила?
— Дык я ж толкую: три дни она за йихним ройтмистром-то ходила покеда они в рацию шушукалися да костры посадошны жхли. Пулю с яво вынула в сознание произвела а в блаходарность ховорит оставьте мине сынки винтарь в хозяйство. А тем куды ж деваться? на бабка обороняйсь. Командира свово в ероплан запхали сами сели и от винта! Я ж тохда плох-хорошо малость зрячий был…
— А кто пытал-то тебя?
— А хто прилетал за ими тот значицца и пытал.
— Да хотел-то он от тебя чего?
— Знамо чево: хде фрицы, каких мы с бабкой кровей будем и сколь отседова до каналу.
— До какого каналу, Дед???
— Ну ты не больно-та, — и лицо его преисполнилось, — ты тово мил друх, попридержи. Кохда скажуть чаво можно чаво нельзя, вот тохда я табе и выложу! А то ишь: до какова такова каналу ему подавай! Разуметь чать должон: военна тайна!
— Ух как! Да ты, я гляжу, не просто так штаны-то тут просиживаешь? За каналами смотришь?
— Ёк-валуёк! Ты ёму в нос а он дале понёс! Не понял штоль — цыц до поры.