Зараза, будто бы поняв, что разговор зашел о ней, преступила с ноги на ногу. Где-то вверху зашумел ветвями еловый лес, нарушая всю торжественность наступившего безмолвия. Действительно, пора было идти дальше. Puujumala не тяготился одиночеством, наоборот — так было привычнее и вернее: даже Бог может утомиться, если к нему с обращениями стоит людская очередь.
— И ты с нами, Пермя? — поинтересовался Хийси, как-то странно, будто бы с тайным подвохом.
— Что-то не так? — чуть напрягшись, поинтересовался Илейко.
Леший демонстративно огляделся по всем сторонам, приложив ладонь к единственному уху, даже несколько раз шумно втянул воздух ноздрями. Потом, не удовлетворившись проделанным, грянулся оземь и прижался к ней головой. Все, включая лошадь, вздрогнули от неожиданности. Из-под могучих корней ели высоко в воздух с писком подпрыгнула приблудившаяся толстая мышь, упала и заметалась в поисках прятки.
— Да, вроде бы, пока все в порядке, — отряхиваясь, произнес Мишка. — Только вот к тебе, Илейко, всякие беспокойства прилипают. Я и проверял: ну как сейчас обрушится неприятель?
— Так мне кажется, что это не ко мне, а к тебе кто-то пытался пристать. Я всего лишь на пути оказался, — ответил лив, начиная сердиться.
— Верно, — кивнул лохматой головой леший. — Так об этом и разговор: ты со мною встретился — тебе и пришлось разбираться с моими обидчиками. Сейчас Пермя появился, пес его знает, кто за ним придет — нам надо быть готовым к любым неожиданностям. Верно, Наследник?
Пермя призадумался, тем самым заставив Мишку с Илейко реально обеспокоиться. Чего тут думать, если идешь себе по лесу, никого не трогаешь, и тебя некому трогать?
— Не должно быть за мной никакой погони, — наконец проговорил он и, как бы успокаивая себя, повторил. — Не должно.
Вот ведь какая незадача — человек всегда старается слышать лишь то, что ему хочется услышать. И Илейко, и Хийси, да и сам Пермя успокоили себя тем, что этого не должно быть. Самое поразительное — они действительно успокоились. Лишь где-то в глубине души у каждого осталось некая доля сомнения, смутное ожидание чего-то опасного. Может быть, именно это в конечном итоге и скажется в грядущих событиях.
Биармия была некогда частью Гипербореи, так же, как и Ливония. Эти две страны плавно переходили друг в друга, не имея никаких четких территориальных границ. Каждая была знаменита по-своему: Ливония — плодородием, железом и производимым оружием, Биармия — пушным промыслом, добычей золота, драгоценных камней и, соответственно, изделиями из них. Обе страны могли в самые кратчайшие сроки выставить большое число отменно подготовленных и вооруженных воинов, которые, впрочем, особой воинственностью не отличались. Зато славились неустрашимостью и безудержной отвагой, если дело доходило до битвы.