"Царем над собой она имела ангела бездны; имя ему по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион", — так в Книге откровений святого апостола Иоанна Богослова глава 9 стих 11 было описано последствия трубы Пятого Ангела. Упала звезда с неба, открыв кладезь бездны, где ждала-поджидала своего часа саранча, а начальником ее был Аполлон. Вот те нате! Чем ближе к концу Библии, чем новее строки, тем замысловатей Враг. Так какому Богу молиться? Попы вскликнут: истинному! Но истины-то две! Одна — от Бога. Другая — от человека. Бог не лжет — ему это без надобности. Но человек себе такого позволить не может. На первом Вселенском Соборе важнейшим вопросом был вопрос о власти. А почему не об укреплении Веры? Да потому что, какая будет власть — такую сделают и Веру.
Но истуканы, не до конца истребленные в лесу приверженцами человеческой истины, вавилоны, не полностью растащенные ими же по камешкам, сейды и кромлехи, объявленные сельскохозяйственными причиндалами — все это наследие той Божественной истины, которую не желают знать, которую стараются истребить. Так расчищается путь для прихода Бога-самозванца.
Неужели такова суть Бытия? Неужели ложь нужна для счастья? Разве можно оставаться в стороне?
Илейко, опустив голову, прикоснулся обожженной рукой к истукану: "Нет! У меня другое мнение".
Он повернулся к новому знакомому.
— Ты со мной, Наследник (perimys — наследование, в переводе, примечание автора)?
Лив успел устыдиться бестактности своего вопроса: может быть, следовало сказать что-то иное, типа — "можно, я с тобой?" Но Пермя улыбнулся одними глазами и сказал:
— Ну, если не прогоните.
— Житие мое! — хлопнул себя по лбу Мишка. — Ну вас к лешему! Как же это я не догадался сразу! Пермяк-соленые уши!
Чего там не догадался Хийси, он не объяснил. Но то, что он проделал с идолом Бога, намазав ему уши солью, и обращение к новому знакомому были как-то взаимосвязаны. Уходящая в глубину веков традиция и имя Пермя отражали одну суть: это было памятью предков, истинной памятью, наследием.
— Так, стало быть, ты и есть потомок великой Биармии? — леший не мог никак успокоиться.
— Ну, чего же тут скрывать, — согласился Пермя. — Только странно как-то называть Биармию "великой". Все земли — великие. Если только люди не начинают мешать этому величию. Но в любом случае нашу Родину никто "святой" не называл, как некоторые глупцы именуют уничтожаемые ими территории.
— Плюнь, Пермя, — сказал Мишка. — Плюнь и разотри. Ну, так что, двинем дальше?
Это уже к Илейко. Тот пожал плечами:
— Если вас ничего больше не сдерживает, тогда по коням.