Пришел ли Один-Водан с Востока? (Ферхаген) - страница 15

Итак, мы с большой уверенностью можем предположить, что Снорри не сам написал рассказ о происхождении Одина, а только переделал его и предпослал его своим обоим упомянутым произведениям. Он наверняка считал его важным, вероятно, именно потому, что в нем была историческая, а не мифическая информация из очень древнего времени.

Как, однако, попало к нему это сообщение? Так как в более поздних частях рассказа всегда говорится только о Швеции, все, о чем в нем сообщается, происходит в Швеции, и добавляется ряд поколений предков шведских правителей Инглингов, то напрашивается вывод, что это сообщение происходит из Швеции, было написано в Швеции и содержит еще живущее в Швеции предание.

Оно могло быть записано неким ученым, в пользу этого говорят географические познания автора. Тогда у Швеции были самые тесные отношения с Востоком, шведские варяги владели частью сегодняшней России (которая называется здесь «Великой Швецией»), шведские купцы часто добирались до Константинополя, а личная охрана восточно-римского императора в Византии долгое время состояла из шведов. Так что как раз в Швеции были очень хорошо знакомы с географическими сведениями о Востоке и Юго-востоке. То, что автор предполагает существование в Северной России великанов и карликов, мавров и даже «драконов ужасающих размеров», вовсе неудивительно, так как эти области, простирающиеся до Северного Ледовитого океана, были в те времена еще совсем неисследованными.

Кроме того, автор должен был быть христианским священником, как и сам Снорри. Потому что в поздно обращенной в христианство (полностью только в начале двенадцатого века) Швеции ученые, естественно, были посвящены в сан священников. Здесь, однако, религиозную позицию автора вполне можно понять как объяснение эвгемеризма. Только в абсолютно веротерпимой Исландии было возможно такое отношение к старым богам, какое мы находим у Снорри, но не в других странах Скандинавии (также летописец датчан, Саксон Грамматик, сделал из богов Бальдра и Хёда (Хёдра) людей доисторического времени).

Храм в Старой Уппсале, как его представлял себе художник Э. Дальберг в начале восемнадцатого века. Каждая башня посвящена определенному божеству, обе птицы под замком – это вороны Одина. (из: Д .М. Уилсон, «Культуры на Севере», Мюнхен, 1980)

Рассказ также отчетливо показывает, что здесь полностью отсутствует понимание глубины мифического предания и его символического содержания, которым Снорри до определенной степени еще обладал. Все сдвинулось в область банального, плоского, лишенного глубокого смысла, возникают недоразумения, типичные именно для христианина, который хочет сохранить предание, но больше не понимает его, например, когда речь заходит об «искусствах» Одина. Здесь иногда царит наивность, в которой нельзя заподозрить умного, много путешествовавшего Снорри.