В туре (Ку) - страница 19
Усатый достает шапку, на ощупь чувствует, что внутри что-то есть, он открывает ее. Лицо его морщится, даже до меня доносится отвратительный запах протухшей блевотины. Мы переглядываемся, беззвучно хихикая. Он брезгливо кладет ее на стол и еще более брезгливо лезет дальше в карман, нащупывает что-то, достает... В его руке мятые леопардовые трусики стринги. Мужская модель с мешочком спереди.
«Да что же вы за люди-то за такие!» – срывается у него. Понятые начинают ржать в голос. Он рвет протокол: «Забирайте свое дерьмо и проваливайте отсюда!»
Мы уходим. Скоро поезд, надо спешить. Жизнь несправедлива, содрать с нас денег хотели одни, а заблеванная шапка досталась Усатому, который, возможно, вполне приличный человек.
У вагона мы встречаемся с Болотиным. Редкий случай, когда я так искренне рад его видеть. Надеюсь расспросить его о вчерашнем. Все шутят на тему бомбы, но толком никто не знает, что там произошло. Дело было так: мы играли на реально большом фестивале. Почти с десяток известных команд из России и Европы, и даже одна из Штатов - Casualties. Огромный клуб битком, около трех тысяч человек по билетам. Наше выступление. Мы играем один из бессменных хитов BandX «Дорога в ад». Песне больше десяти лет, мы все ее дружно ненавидим, она надоела уже даже Болту. Песня слишком тупая даже для панк-рока: примитивный текст, банальные гитарные рифы, но... но публика требует ее каждый раз, это хит. Шлягер, как говорит Лёнька. Мы играем. Димон лупит что есть мочи, бочка с малым, упакованные в хэт, рассекаемые брейками по томам с крешем и райдом, задают точнейший ритм, заставляющий толпу скакать козлом. Божественный танец пого. Димон крут, и он это знает. Лелик выпиливает какое-то техничное хевиметаллическое соло. Это, конечно, ужасно. Мы постоянно ругаемся с ним из-за этого. Лелик, это панк-рок, никаких соло, вообще, никаких! Тем более, эти твои тирли-тирли-тирли-тирли. Если ты уж совсем никак не можешь без соло, то не больше трех нот! Запомни не больше! Лелик смущенно кивает головой. На самом деле эти разговоры бесполезны, где-то внутри у Лелика живет лохматый металлист в лосинах и высоких кроссовках, металлист этот бессмертен. Стоит зазеваться – и он вылезает наружу. Болт только спел припев, и прикидывает, как ему поэффектнее поставить ногу на монитор так, чтобы он не опрокинулся. Напольные мониторы ужасно неустойчивые, но Леликовское соло его сбивает, вместо крутой рок-позы у монитора он вынужден показывать Лелику кулак – ну-ка немедленно прекращай эти свои запилы! Лёнька играет практически не шевелясь, только пальцы левой руки ходят по грифу, да мелькает медиатор в правой. Он стоит, откинув голову, на нем темные очки, в уголке рта дымится сигарета, он расслаблен и уверен в себе. Похоже, он опять пьян, играет он ужасно – грязно, неровно, но с большим удовольствием. Ну а я... я сосредоточен на своей партии, мне надо попадать в Димона – ля, замолкаю, три удара по малому, ми, фа, соль, ля, замолкаю, три удара по малому, ми, фа, соль, ля.