Такую экономическую политику имел явно в виду Финляндский Совет народных уполномоченных. Во всяком случае, часть его членов полагала, что большинство демократического народного представительства может согласиться на конфискацию крупнейших деревообрабатывающих и бумажных предприятий в вышеуказанном об’ёме и на подчинение внешнего торгового обмена руководству государства; из этих мероприятий вытекало бы также изменение положения государственного банка. Что произошло бы, если германский империализм не пришёл бы на помощь финляндским капиталистам, а рабочий класс победил бы в своей борьбе, - об этом еще и трудно, и бесполезно высказывать предположения. Но и без этих недостоверных
предположений можно теперь видеть, что идея политического демократизма, преследуемая Советом народных уполномоченных, была неисторической мыслью.
Она хотела создать мост, переходную ступень от капитализма к социализму. Но для этой дели демократизм но годится.
Её неисторичность чувствовалась уже во время революции. Она не годилась буржуазии и не годилась рабочим, - так чувствовалось, хотя ни та, ни другая сторона не высказывалась против этой мысли. Буржуазия не считала умным выступать против демократизма, а рабочий класс, - тот самый рабочий класс, который в 1904, 1905 и 1908 годах под влиянием высокого возбуждения боролся за демократизм и относился теперь к нему весьма индифферентно. Обеим сторонам годилась теперь лишь диктатура: буржуазии - белая, рабочему классу - красная. Обе стороны, по-видимому, чувствовали, что предложение демократизма было на самом деле компромиссным предложением. Но ни та, ни другая сторона не желали компромисса, соглашения. Своя власть была для обеих сторон лучше, чем какая бы то ни было народная власть.
Народная власть, демократия, являлась в Финляндии конституцией предыдущего года. Она была получена в марте от русской буржуазной революции. Она не была на бумаге, не являлась общепризнанным основным законом, но в самом деле существовала. Это не был полный демократизм, - далеко не такой хороший, как позже в проекте совета народных уполномоченных, - но он был настолько хорош, насколько демократизм в буржуазном государстве когда-либо может быть. Итти дальше по пути демократизма, - иначе говоря, по пути „мирной” классовой борьбы, - исторически невозможно.
Теперь после всего легко сделать это важное наблюдение. В прошлом году в Финляндии это было гораздо труднее. Относительная слабость финляндской буржуазии, её слабость в парламентарной борьбе и неимение ею войска, могли соблазнить нас, социал-демократов, на увлечение демократическим миражем, на стремление к социализму через парламентарную борьбу и демократическое народное представительство, или итти, значит, тем путём, по которому историческая действительность не могла к нему итти, - могли соблазнить нас на стремление избежать социалистической революции, избежать промежуточной ступени между капитализмом и социализмом, диктатуры пролетариата, которой историческая действительность не может избежать.