По сообщению Аполлония Родосского, Орфей «пел о том, что снежным Олимпом / Сначала владели Офион и Океанида Эврино-ма/ И как он, побежденный силою рук, уступил [царскую] честь Крону, /А она — Рее, и оба упали в воды Океана. А Крон и Рея царили над блаженными богами Титанами до тех пор, / Покуда Зевс — еще мальчик, еще с детскими мыслями, — Жил в Диктей-ской пещере, / И землерожденные киклопы еще не вооружили его перуном, / Громом и молнией: это они даруют могущество Зевсу»>24>. Так, Орфей пел об Офиономахии, будучи посвященным в те же мистерии, что и Ферекид.
>34 Фрагменты ранних греческих философов. Часть I. М.: Наука, 1989. С. 88.
>35 Схолии к Ликофрону. Александра 1191 // Примечания Н. А. Чистяковой в кн. Аполлоний Родосский. Аргонавтика. М., 2001. С.184.
Глава II
Логос западноевропейской философии и «подмена Начал».
Ионийская философия
Милетская школа: Фалес, Анаксимандр, Анаксимен
Всякий народ будет посрамлен, — провозглашает Ницше, — если ему укажут на такое идеальное общество философов, как древнегреческие учителя — Фалес, Анаксимандр, Гераклит, Парменид, Анаксагор, Эмпедокл, Демокрит и Сократ. Все эти люди высечены разом из одного цельного камня. Между их мыслями и их характером господствует строгая необходимость. У них нет никаких условностей, потому что тогда не было сословия философов и ученых. Все они — в великом одиночестве, как единственные люди, которые жили тогда для одного только познания. Они все обладают добродетельной энергией древних, которой они превосходят всех позднейших, — находить свою собственную форму и совершенствовать ее до последней тонкости и красоты путем метаморфоза. Ибо им не шла навстречу, помогая и облегчая, мода. Так они образуют то, что Шопенгауэр назвал, в противоположность к республике ученых, республикой гениев; один исполин взывает к другому чрез пустынные пространства времен, и великий разговор духов продолжается без помех, несмотря на резво шумящую толпу карликов, ползающих под ними»>25>. Превознося мудрость досократиков, которых Ницше, не смотря на все существующие между ними различия, был склонен мыслить как нераздельное сообщество, немецкий философ прочерчивает линию, началом которой становится учение Платона, которому он отказывает в полноте мудрости и даже фиксирует некий упадок, наступивший с его появлением. Платон видится ему мыслителем «смешанного типа», сочетающим в себе элементы разных учений: Сократа, Гераклита, Пифагора. По мнению Ницше, начиная с Платона, исчез особый, целостный, монолитный тип мыслителя, и, даже появись такое редкое явление в его дни, он мог бы бескомпромиссно заключить, что имеет дело с карикатурой, симулякром. Хоть и признавая, что «греческая философия начинается, по-видимому, с нескладной мысли — с положения, будто вода — первоначало и материнское лоно всех вещей»