В заключение германский меморандум констатирует:
«1. Польское правительство не воспользовалось предоставленной ему германским правительством возможностью урегулировать справедливым образом данцигский вопрос, окончательно обеспечить свои границы с Германией и тем создать прочную основу для дружественных и добрососедских отношений между обеими странами. Польское правительство отклонило соответствующие германские предложения.
2. Одновременно польское правительство приняло на себя по отношению к другому государству политические обязательства, не совместимые как с духом, так и с текстом германо-польской декларации от 26 января 1934 г. Тем самым польское правительство произвольно односторонним актом сделало недействительной эту декларацию.
Несмотря на эту, ставшую необходимой, констатацию, германское правительство не намерено изменить свое принципиальнее отношение к вопросу о будущем урегулировании германо-польских отношений. Если польское правительство заинтересовано в том, чтобы урегулировать эти отношения на новой договорной основе, то германское правительство изъявляет на это свою готовность, ставя лишь единственным предварительным условием, чтобы это урегулирование отношений базировалось на ясной, обязательной для обеих сторон, основе».
В тот же день, 28 апреля, Гитлер выступил с речью в рейхстаге, в которой обоснозал германскую позицию в данцигском вопросе и изложил ход переговоров с Польшей по этому поводу.
В докладе от 2 мая германский поверенный в делах в Варшаве следующим образом описывает реакцию польских кругов на речь Гитлера:
«Даже инспирированная официозная печать опубликовала воинственные статьи, в которых выставляется требование: «Данциг должен стать польским!» Весьма знаменательно заявление «Газета польска», подчеркивающее, что польское правительство в связи с германскими методами и создавшейся ситуацией вынуждено впредь потребовать более действенных гарантий польских прав в Данциге. Другим признаком все. более выявляющейся неуступчивости Варшавы по отношению к германским требованиям служит то, что печать особенно подчеркивает значение для Польши английской гарантии. При этом ссылаются на якобы сделанные Англией заверения, согласно которым польское правительство само должно решить, следует ли Польше прибегнуть к оружию и призовет ли она Англию на помощь».
5 мая Бек выступил в польском сейме с ответом на речь Гитлера от 28 апреля. Он заявил, что до 21 марта (имеется в виду беседа Риббентропа с Липским) ему вообще были «неизвестны» формальные германские предложения. Все переговоры по данцигскому вопросу, происходившие до этого момента, носили, по его словам, характер «неофициального зондажа». В своей речи Бек отверг германские предложения, заявив: «Уважающая себя нация не делает односторонних уступок. Куда же девается взаимность? В германских предложениях она мало проявляется».