А стали деньги иными вовсе не потому, что изменился характер их представления (например, потому, что появились «электронные» деньги). Это меняло бы только форму, когда золото «замещено не имеющими никакой собственной стоимости знаками» – теми или иными, но не суть денег. Суть же изменилась постольку, поскольку изменились (точнее, расширились) те общественные задачи, которые вызвали их появление. Другим стал обмен. Те явления неэквивалентного обмена, которые ранее представлялись исключением из правил, случайными нарушениями фундаментального закона стоимости, которые в основном имели место на периферии собственно капиталистического мира, сейчас приобретают всеобщий характер и превращаются в правило. Не абстрактная «невидимая рука рынка» (А. Смит), а вполне конкретная олигархия (сначала используя в качестве инструмента буржуазное государство, а затем все более посредством специально созданных для этого органов, имеющих надгосударственный характер) регулирует развитие экономики. И деньги в их современной ипостаси играют в этом процессе чрезвычайно важную роль, ибо в значительной мере именно через них осуществляется олигархическое управление экономикой. А возможным это стало в том числе и потому, что деньги в их телесности уже не имеют собственной стоимости, ибо сами по себе не являются «сгустками труда», и их условная «стоимость» может меняться.
Что касается экономики социалистической, то значение здесь имеет не только то обстоятельство, что «продукт социалистической фабрики … не есть товар в политико-экономическом смысле, во всяком случае не только товар, уже не товар, перестает быть товаром»55, но и то, что деньги еще более существенно изменились по выполняемой функции, а следовательно, и по характеру функционирования. И дело не только в том, что практически с самого начала деньги при социализме не были связаны «золотым стандартом». Гораздо важнее другое. Известно, что у нас в системе обращения, характерной для минувшего этапа социализма, одновременно функционировали два вида денег – «наличные» и «безналичные». Это и были совершенно различные их виды, а вовсе не разные формы существования одних и тех же денег (как, например, наличные деньги и различные системы безналичных расчетов в капиталистическом обществе), ибо преимущественно предназначались для обслуживания разных контуров обращения – средств производства и предметов потребления отдельно. Но, будучи раздельными, эти контуры состояли в нерасторжимой связи. И как раз в месте их пересечения и вершилось таинство взаимного превращения этих денег, обеспечивавшего связь производства с потреблением. Происходило это по правилам и под контролем номенклатуры – но не отдельных, хотя и включенных в общую систему, ее представителей, а именно как целостной социальной группы, которая имеет для этого специальные органы, реализующие функцию распоряжения средствами производства как целым56. Бесконтрольное превращение «безналичных» денег в «наличные» стало одним из наиболее эффективных инструментов разрушения социализма.