— Он должен проголосовать, — напомнил Вандермейер. — Иначе портал не откроется.
Келоэд посмотрел на Тресинского.
— Ты не убьёшь меня, — тихо произнёс Коллекционер. — Так не бывает. На Земле не действуют руны.
— Я тоже так думал, — согласился Келоэд. — Но это не мешает ведь пользоваться ножами, верно? Так что я продолжил тренировки с клинками. На всякий случай. А вам солгал. Выяснилось, что в поезде всё немножко иначе. Нарушаются кое-какие законы. А в Преддверье уже открыт портал, разве нет? Кто-то сумел распахнуть эту дверь раньше, чем я сел на «Вояж». Так что я могу управлять клинками в пределах гостиницы. Здорово, правда?
Коллекционер промолчал.
— Всё просто, — сказал Келоэд, и голос мастера не предвещал ничего хорошего. — Сейчас вы коснётесь шара и поверите в историю ребят. На ближайшей станции «Вояж» остановится, и мы все сойдём. Все, включая Костовых.
— А если нет?
— Он убьёт тебя, — предупредил Вандермейер. — Ты же знаешь. Этот парень из Преддверья, а там не шутят с клинками.
Удгар Тресинский вздохнул. Почему-то он не хотел возвращения Костовых. Но выбора ему не оставили.
— Хорошо, — Коллекционер сдался.
Йордан, не веря своим глазам, наблюдал за тем, как бледное свечение разливается по ладоням Коллекционера Чудес, окутывает поверхность шара, отбрасывает голубые всполохи на лица присутствующих. А потом ножи скользнули в ладони Келоэда и скрылись в потайных чехлах. Были радостные крики, поздравления, похлопывания по спине. Кто-то обнял Йордана, пожал ему руку. Пассажиры обступили Удгара Тресинского и потребовали номер апартаментов, в которых притаился Тихий Стимбург. Традиционных ритуалов не последовало — все двинулись в соседний вагон, увлекая за собой Йордана и Марийку.
И вот они стоят перед дверью.
— Как вы себе это представляете? — недоумённо произнёс Коллекционер. — Я создал «Вояж» таким образом, чтобы все порталы были односторонними.
— Но я здесь, — хмыкнул Вандермейер.
Удгар Тресинский нахмурился.
— Ты прошёл через трещину. Это не одно и то же.
В этот момент дверь отворилась.
На пороге стояли мужчина и женщина. Им было около тридцати, не больше. Во всяком случае, так казалось. Мужчина носил усы, его подбородок был гладко выбрит. Одежда — котелок, жилетка с висящей серебряной цепочкой, дорожный пиджак с кожаными заплатами на рукавах и серые брюки обычного кроя. Женщина была невероятно красивой — с правильными чертами лица, тонкой шеей и стройной, практически идеальной фигурой. Вьющиеся каштановые волосы были собраны в пучок и удерживались черепаховой заколкой. Красавица предпочитала носить мужскую одежду — джинсы с кожаными вставками, приталенный сюртук и чёрную рубашку с небрежно повязанным на вороте цветастым платком.