Она хмурит свои милые брови.
‒ Амбар?
‒ Там над конюшней гостевая часть с двумя спальнями, ‒ отвечаю я. Она складывает губки в немую букву «О», заставив мой мозг подумать обо всех непристойных вещах, которые я хочу с ними сделать.
‒ Дети, спускайтесь сюда, ‒ зовет нас мама снизу.
Я беру Макс за руку и веду ее вниз по лестнице. Мама ждет нас внизу и улыбается.
Боже, Макс уже начинает ей нравиться. Я вижу это по глазам. Наверное, это стало моей худшей идеей.
‒ Что хотите на ужин? Готовить нужно сейчас, потому что сегодня мы с девочками собираемся сыграть в Покено[1], и я не собираюсь его пропускать. Может быть, вам стоило позвонить, тогда бы я все отменила. Я нагибаюсь к Макс.
‒ Не-а, ничего бы она не отменила, ‒ шепчу я ей достаточно громко, чтобы и маме было слышно. ‒ И мне кажется, они не могут играть всю ночь. Обычно она приползает домой в стельку пьяная.
Мамина рука взлетает в воздух и опускается на мой затылок.
‒ Неправда, Сейдж! Чтоб ты знал, мы очень серьезно относимся к Покено. А теперь пойдемте на кухню.
Мы идем за ней на кухню и садимся у барной стойки, а она вытаскивает из морозилки пластиковые контейнеры и начинает размораживать их содержимое. Ее знаменитый овощной суп на говядине. Она знает, что это мой любимый, так что не удивительно, что у нее есть запас. Я редко оповещаю звонком о своем приезде.
Она рассказывает о том, что происходит в городе, и сообщает новости об университетской жизни сестры. Когда она упоминает Сару, Макс стискивает мою коленку. Тогда я понимаю, сколь мало я делился с ней своей личной жизнью.
Становится немного неловко, когда мама спрашивает Макс о родителях. Услышав, что она росла в приемных семьях, и еще пару подробностей, мама приглашает ее в гости на все праздники, отмеченные в американском календаре. Когда Макс вежливо принимает приглашение, я думаю, что, возможно, она милая и веселая рядом с очень страшной Грейси Кармайкл. Но, наблюдая за ней, мне кажется, ей и правда нравится мысль провести тут праздники.
И должен признать, какая-то часть меня тоже оценила эту идею.
После еды Макс помогает маме с посудой. А я, откинувшись на спинку, наблюдаю за ними, как они смеются и прибирают на кухне, и не могу не заметить, как прекрасно она сюда вписывается. Как прекрасно она вписывается в этот дом. Она даже надела один из маминых фартуков. Меня это так потрясло, что мне срочно нужно выйти подышать.
Макс не должна вписываться в мою жизнь. Она не должна вызывать во мне чувства, которые я испытывал при моих последних серьезных отношениях, сразу после выпуска из старшей школы. Есть в ней что-то особенное, и, Бог свидетель, она заслуживает лучшего. А не убийцу.