Сидя на качелях на веранде, я провожу рукой по лицу. Чем скорее я доберусь до Снитча и разберусь с этим делом, тем лучше. Как будто подслушав мои мысли, тренькает мой сотовый. Я отправил ему свой новый номер, как только взял себе новый телефон перед отъездом из Роанока.
Снитч: «Я задержусь дольше, чем думал. Заляг на дно где-нибудь в безопасном месте еще на пару дней. Я напишу, когда узнаю больше».
‒ Черт, ‒ бормочу я.
Меньше всего я сейчас хочу задержаться здесь подольше. Никто не знает об этом месте, кроме меня. Но учитывая кучу убийц на нашем хвосте, лишь вопрос времени, когда нас найдут. И в этот момент мне нельзя находиться здесь.
‒ Все в порядке?
Я поднимаю голову и вижу, как ко мне подходит Макс. Она не останавливается, пока наши колени не соприкасаются. Я слишком задумался и не услышал, как она вышла через черный вход.
Я осматриваюсь и замечаю маму неподалеку от крыльца.
‒ Да, поговорим об этом позже.
Она кивает.
‒ Пойду за сумками.
‒ Ну, милая, найдешь нас в сарае. Там я покажу тебе, как дойти до комнат для гостей, ‒ говорит мама. ‒ Сейдж, я хочу показать тебе кое-что. Идем со мной? Для виду, а может и для собственного удовольствия, я встаю и легонько целую Макс в лоб. Она стискивает мою руку и бросает на меня взгляд из-под густых ресниц, потом отворачивается и спускается по ступенькам.
Я иду за мамой к сараю, потом в конюшню. На миг мы останавливаемся, чтобы поздороваться с Дакотой. Это красивый конь с белой мордой и черной спиной, будто обрызганный белой краской. Нежный зверь. Единственный, оставленный мамой после несчастного случая.
Прежде чем она успеет перейти к тому, что хотела показать, я решаюсь попросить у нее машину.
‒ Мне нужна папина машина, ‒ говорю я, не собираясь ходить вокруг да около. ‒ И я бы оценил, если бы ты смогла не задавать вопросов.
Она наклоняет голову, изучающе глядя на меня.
‒ Она всегда была твоей, Сейдж. И я не буду ни о чем спрашивать, потому что у меня такое ощущение, что ответы мне не понравятся. Я не знаю, что там у тебя стряслось, но точно знаю, что это никак не связано с электричеством.
Я открываю рот, чтобы поспорить, но она поднимает руку, останавливая меня.
‒ Я не дура, милый. Я знаю, что ты что-то скрываешь. Я не знаю, почему. Просто надеюсь, что из-за этого ты не потерял себя.
Она кладет руку мне на грудь, я накрываю ее своей рукой. Только так я могу удержать ее. В этом месте, где я вырос, я всегда чувствую себя беззащитным.
Я могу лишь кивнуть и сжать ее руку. Зря я надеялся, что она не заметит лжи. Двенадцать лет я держался подальше ради ее безопасности, ради Сары. И, честно говоря, я потерял часть себя. Каждый раз, забирая чью-то жизнь, я лишался части себя. Не важно, что это были убийцы, наркобароны или бандиты, они забирали с собой маленькую часть меня. Я становлюсь пустой оболочкой, и поэтому должен остановиться.