Он выдохнул, словно собираясь с мыслями перед началом длинного рассказа. Жестом велел коболу налить чаю.
— До появления людей здесь жили эльфы. Долго. Пару тысяч лет точно. Не стану утверждать, что жили они спокойно, в гармонии. Эта идеализация ни к чему. Но то, что здесь было Великое северное княжество эльфов, Норолдин, — бесспорный факт. Пять сотен лет назад началось покорение Норолдин людьми. Довольно быстро от исконного устройства осталось лишь название. Эльфы жили в закрытых городах, в горах, в лесных дебрях. Никому не мешали, торговали, не жадничая делились знаниями. Лечили, слагали песни, обучали ювелиров и магически одаренных детей, которые порой рождались от связей эльфов с людьми.
Он отпил чаю, сердито ухмыльнулся своим мыслям.
— Таких становилось все больше. Постепенно сформировалась людская знать. Среди эльфийских родов издавна выделялись пять. Орел, Волк, Лис, Кошка и Змея назывались так не из-за особой ловкости или хитрости, а потому что маги могли по своему желанию обращаться животным своего рода.
Боюсь, у меня на лице отразилось больше скепсиса, чем было нужно.
— Считаешь сказкой? — он встретился со мной взглядом. Его холодные голубые глаза словно принадлежали чужаку, ожесточенному незнакомцу. Это откликнулось в душе протестом, обидело. Наверное, поэтому я ответила с вызовом, хотя следовало промолчать.
— Я знаю об оборотнях. Это проклятые, больные люди, обреченные на превращение в звериный облик, в котором не помнят себя. Отец говорил, убивать не обязательно, три ночи полнолуния вполне можно просидеть в клетке. Такая цена не слишком велика за жизнь.
— А как называют тех, кто превращается по желанию и не зависит от луны?
Левый уголок его рта приподнялся в намеке на усмешку. Но я, сглотнув набежавшую слюну, не могла отделаться от мысли, что виконт приобнажил клыки. Собственный страх пугал меня. Бесило осознание того, что боюсь Эдвина, того озлобленного чужака, смеющегося горчащим смехом. И вновь ответила резко, бросила:
— Никак. Их не бывает.
Он усмехнулся, едва заметно тряхнул головой.
И превратился.
Я не поняла, как это случилось. Вдруг вместо Эдвина Миньера на стуле, опершись передними лапами о стол, оказался большой черный волк. Сидел и смотрел на меня голубыми колючими глазами, сохранившими ту же насмешку, что и взгляд Эдвина.
И страх исчез. Я даже улыбнулась, не скрывая облегчения.
— Я помню тебя там, на поле. Те волки… ты их вожак? Он превратился снова в человека, провел рукой по встрепанным волосам, поправил воротник.
— Не могу разговаривать в волчьем обличье, — легко прокашлялся он, поглядывая на меня чуть искоса. — Нет, я им не вожак. Но да, они — моя стая.