Перед тем, как отдать Маринелле капитанскую каюту, из нее вынесли мешки с зерном, огромные корзины с орехами и крупой, и притащили широкую скамью, которая должна была служить девушке постелью.
– Я не использую каюту, – Шамет пожал плечами в ответ на ее изумление. – Сплю с матросами в трюме.
В трюме, к низким сводчатым балкам из темного дерева были подвешены старые, потертые гамаки, в которых и спали матросы. Они висели так близко друг к другу, что во время качки моряки, наверняка, ударяли соседей в бок. Здесь же стояли припасы, сюда же перенесли то, что было прежде в каюте Маринеллы, и чтобы добраться до своего гамака, приходилось перелезать через мешки, а зазевавшийся матрос рисковал ночью свалиться в корзину и в прямом смысле получить на орехи.
Маринелла пыталась приспособиться к маленькому и неудобному помещению, но в любом случае даже тут было лучше, чем ночевать на земле на плаще Венсана, что в последнее время приходилось делать весьма часто. А здесь хотя бы есть хоть какое-то подобие крыши над головой, и дверь, которую можно закрыть, чтобы побыть в одиночестве.
Утром второго дня, когда Маринелла, надевшая новое, купленное в день тех самых трагических событий платье, стояла у борта, к ней подошел Мишель Шамет. Он сделал несколько истинно французских витиеватых комплиментов красоте графини, потом рассказал пару смешных и не очень приличных анекдотов, после чего продолжил откровенно флиртовать с девушкой. Маринелла смущенно смеялась над шутками, отмахиваясь от него, и даже почувствовала, что краснеет. Ее щеки порозовели, а глаза засверкали, и сейчас она снова стала похожа на ту красавицу, что привлекала внимание мужчин на венецианских балах, как если бы ее красота расцвела с новой силой.
Стоявшие чуть поодаль Венсан и Барт наблюдали за ними молча, нахмурившись, и наконец, Венсан не выдержал и нарушил молчание.
– О чем они это, интересно, говорят? Вот о чем им вообще говорить?
– И я хотел бы знать! – согласился Барт.
– Что-то она слишком любезничает с ним!
– Признай, что ревнуешь! – Барт повернулся и с почти детской улыбкой взглянул на своего друга, тот безразлично пожал плечами, показывая тем самым, что даже не собирается этот факт отрицать.
– В отличие от тебя я не клялся в верности какой-то богине! Я – нормальный мужчина, которому нравятся вполне земные женщины. А, кстати, как твоя богиня относится к тому, что ты глаз не сводишь с Маринеллы? – поинтересовался он, язвительно и пристально уставившись на Барта, который тут же покраснел и запальчиво воскликнул:
– Это неправда!