Вот некоторые элементы представляемой Хомансом общей панорамы этой кровопролитной идеологической битвы, развернувшейся в середине XX века вокруг личности и учения Юнга:
В рамках психологии существует разделение на юнгианцев и антиюнгианцев. Такие исследователи, как Мария–Луиза фон Франц [178], Иоланда Якоби [100] и Джун Зингер [164] рассматривают юнговскую психологию как путь, т.е. как новую точку отсчета, новый взгляд на мир, проясняющий природу современного общества, политики, религии, а в особенности — внутренней жизни индивида. <...> Им противостоят антиюнгианцы (как правило, это фрейдисты), например, Эрнест Джонс [104], Эдвард Гловер [89] и Филип Райфф 1155]. [...J Протестантский пастор Ганс Шеер [159], протестантский теолог Дэвид Кокс [65] и католический теолог Виктор Уайт [181] представляют один полюс исследований по Юнгу, утверждая, что его анализ динамики коллективного бессознательного может служить психологическим обоснованием христианских доктрин и практик. <...> Но другая группа теологов утверждает прямо противоположное. Католический богослов Раймонд Хости [98] и протестантские теологи Х.–Л. Филип [148] и Уильям Джонсон [103] настаивают на том, что Юнг ниспровергает авторитет христианского откровения [19, pp. 18–19][25].
Однако Хоманс убежден, что отбросив эту идеологическую установку и встав на позиции контекстуального анализа, мы получим совершенно иную картину юнговского идейного наследия как такового — не настолько удручающую, по словам Хоманса, как того хотелось бы фрейдистам, но также, следовало бы добавить, и необычайно далекую от того фальшивого романтизма, которым грешит юнгианская апологетическая литература. Для достижения этой цели, по мнению Хоманса, использование подобной вторичной литературы оказывается излишним и даже вредным. Рассуждая о возможных по–настоящему валидных источниках информации, он останавливает свой выбор на трех первичных текстах (точнее, блоках текстов): Собрании сочинений Юнга, его автобиографических «Воспоминаниях, сновидениях, размышлениях» и опубликованной незадолго до выхода в свет «Юнга в контексте» переписке Юнга с Фрейдом (отсутствие полного издания которой существенно сузило исследовательскую базу анализа личности Юнга в «Открытии бессознательного»). Но, как оказывается, даже абстрагировавшись от неразрешимых противоречий, которыми полна комментирующая литература по Юнгу, достичь ясности в понимании хотя бы этих оригинальных источников тоже не так–то легко. «Эти материалы, — констатирует Хоманс, — сами по себе очень многогранны и сложны. Порой их интерпретация представляется простой и прозрачной, но зачастую оказывается туманной и даже внутренне противоречивой. Налицо не только конфликт между различными текстами, но и каждый из этих текстов, отдельно взятый, содержит массу неясностей и потому нуждается в специальной реконструкции» [95, р. 23]. Например, «Воспоминания, сновидения, размышления», по признанию самого Юнга, являются не столько автобиографией, сколько