Вот этот-то Филиппеус и был непосредственным начальником Романа, его руководителем, как в осуществлении плана покупки архива князя Долгорукова, так и во время его последующих похождений.
Почему именно при покупке архива князя Долгорукова в качестве подставного лица выдвинули Романа?
Когда в начале августа 1869 г. последовало распоряжение Александра II о приобретении архива, то выбор как графа П. А. Шувалова, так и его ближайших помощников остановился на другом агенте, некоем Бартеле. Но уже через несколько дней пришлось изменить первоначальное решение и поручить дело Роману, о чем генерал Н. Мезенцев писал 13 августа 1869 г. графу П. А. Шувалову:
«Г. Бартель, который был предназначен к исполнению вышесказанного поручения, призванный для окончательных на тот предмет инструкций, хотя совершенно и безусловно подчинявшийся павшему на него выбору, показался мне совместно со старшим чиновником 3 экспедиции (т. е. К. Ф. Филиппеусу) столь боязливо-нерешительным в предпринимаемом им деле, что он возбудил в нас весьма серьезные опасения в неудовлетворительном его результате, а потому я решился взамен г. Бартеля командировать г. Романа, который по характеру бывшей деятельности и по своей развитости представляет некоторые ручательства счастливого приведения к окончанию порученного ему предприятия. Смею думать, что вы одобрите это распоряжение, и что если Роману не удастся войти в какое-либо соглашение, то неудача эта не будет отнесена исключительно к его вине. Кроме сказанного поручения, Роману, предписано проследить в Женеве и Швейцарии все то, что нас интересует, и в этом отношении он нам будет небесполезен».
Мы говорили уже, что Роман был наиболее ловкий, осторожный агент. Это подтверждает и приведенная цитата из письма Н. Мезенцева к П. А. Шувалову. Можно еще добавить, что в тот 1869 г. он был почти единственным агентом, которым III Отделение могло располагать в минуты острой нужды. Вот компетентное свидетельство самого руководителя агентурой, К. Ф. Фллиппеуса, о численном и качественном составе агентуры того времени, которое мы заимствуем из упоминавшейся «исповеди» его:
«Живо помню мое удивление, — пишет он, — когда 1 апреля 1869 г. мне впервые были вручены секретные суммы, и вслед затем представились мне господа агенты, а именно: один убогий писака, которого обязанность заключалась в ежедневном сообщении городских происшествий и сплетен. Первые он зауряд выписывал из газет, а последние сам выдумывал. [...] Отметив тогда же эти вздорные записки, я дал автору их поручение съездить в село Иваново и составить подробное описание этого «русского Манчестера». Но вскоре после того я был вынужден уволить этого господина. Кроме того, ко мне явились: один граф, идиот и безграмотный; один сапожник с Выборгской стороны — писать он не умел вовсе, а что говорил, того никто не понимал и с его слов записать не мог; двое пьяниц, из коих один обыкновенно пропадал первую половину каждого месяца, а другого я не видел без фонарей под глазами или царапин на физиономии; одна замужняя женщина, не столько агентша сама по себе, сколько любовница и сподручница одного из агентов; одна вдовствовавшая, хронически беременная полковница из Кронштадта и только два действительно юрких агента. Вот состав агентуры, которой я принял при вступлении в управление III экспедицией. Все исчисленные агенты получали в сложности до 500 рублей в месяц. Полагаю, что мне не были переданы те лица, которые сами не пожелали сделаться известными новому начальнику агентуры. О покойном Романе я не упомянул, так как он в то время состоял еще в штатной службе».