Вот что я вынес, вот какому риску я подвергался. Спокойную совесть мою в исполнении моего долга я искупил этою дорогою ценою, — ценою риска быть расстрелянным, ценою оскорблений, не могущих не оставить во мне самого глубокого впечатления. Ниоткуда никакого утешения, я чувствую себя долго неспособным ни к какой умственной работе».
Приложение II
Арест С. Г. Нечаева в 1872 г.
(Доклад майора Николича-Сербоградского)
14 (2) августа 1872 г., после усиленной двухлетней погони, агентам III Отделения удалось, наконец, арестовать С. Г. Нечаева в Цюрихе. Адольф Стемпковский — польский эмигрант, один из немногих цюрихских знакомых Нечаева, — назначил последнему в тот день свидание в ресторане, расположенном на окраине города. Здесь, в ресторане, совместно со Стемпковским поджидали Нечаева и переодетые чины швейцарской полиции. Придя в ресторан, Нечаев был тотчас же арестован, скован наручниками и отправлен в местную тюрьму, а немного спустя выдан, как «уголовный» преступник, России.
Розысками Нечаева в Швейцарии перед арестом его, как и самым арестом, непосредственно руководил адъютант шефа жандармов майор Николич-Сербоградский, снабженный на то чрезвычайными полномочиями. В Швейцарию Николич-Сербоградский прибыл 31 июля (н. с.) 1872 г. и тотчас же принялся, согласно полученной им в Петербурге подробной инструкции, за выработку плана ареста Нечаева. В архиве III Отделения сохранился в высшей степени интересный и подробный рапорт Николича-Сербоградского, отправленный им из Интерлакена 7/19 августа 1872 г. шефу жандармов графу П. А. Шувалову, в котором он шаг за шагом описывает как все обстоятельства, предшествовавшие аресту Нечаева в Цюрихе, так и самый арест его.
До сих пор о событии 14 (2) августа 1872 г. мы знали, главным образом, из беглых воспоминаний анонимного очевидца, напечатанных в «Былом», и отчасти из воспоминаний З. Ралли[117]. Эти источники дают более или менее верное представление о картине ареста Нечаева, внешнее, так сказать, описание его, но зато совершенно обходят молчанием все обстоятельства, предшествовавшие этому исключительному событию, вызвавшему в свое время столь много шуму в Европе и России. Обоим авторам остались неизвестными закулисные перипетии этого дела.
Этот пробел восполняется рапортом Николича-Сербоградского, написанным не только очевидцем, но и участником ареста, и притом под свежим впечатлением происшедшего. Документу этому придавалось и в III Отделении серьезное значение. Как на «особенно полный и важный для истории дела (ареста Нечаева)» ссылался на рапорт Николича-Сербоградского Н. Н. Голицын в своей секретно изданной официальной «Истории социально-революционного движения в России»