В погоне за Нечаевым (Кантор) - страница 98
Мы поэтому приводим этот рапорт здесь целиком, с сохранением стиля подлинника, характерного для автора-жандарма. Документ этот рисует последнюю стадию погони за Нечаевым, организованной III Отделением, и, следовательно, является как дополнением ко всему тому, что говорилось выше, так и непосредственным продолжением рассказа о безрезультатных подвигах отставного коллежского асессора К. Романа:
«Весьма секретно.
Господину шефу жандармов, его сиятельству графу
Петру Андреевичу Шувалову.
Адъютанта майора Николича-Сербоградского.
Рапорт.
Согласно данному мне маршруту, я прибыл 31-го июля н. с. в г. Базель, где я думал встретить г. Зега[119], которому я телеграфировал о дне моего приезда; но депеши моей он не получил и я должен был ожидать его в Базеле. 2-го числа августа я послал ему письмо в Цюрих, прося его прибыть ко мне. В тот же день вечером, в 6½ часов, я получил следующую депешу:
«Базель. Из Цюриха. Гостиница «Schweitzer Hof». Nikolitz. Письмо только что получил. Завтра утром приезжаю. Телеграммы не получил. Мишель»[120].
3-го числа, в 10 часов утра, он прибыл ко мне в Базель, где и оставался целый день; я передал ему условленный знак и подробную о последующих действиях инструкцию.
4-го числа он отправился обратно в Цюрих и 5-го утром послал по адресу «Madame Anna Steptkowski. Rennweg № 28» письмо следующего содержания:
«Только что вернулся из Вены от вашего брата. Желаю вас видеть»[121].
Час спустя Стемпковский[122] сам явился к нему в «Hôtel Bauer» и встретил его ходящего по коридору. Подошедши к нему, он спросил, не от него ли посланное письмо? Тогда Зега, сказавши, что действительно он писал, пригласил его в комнату. Стемпковский, увидевший условленный знак, убедился и объявил Зега, что Нечаев в Цюрихе и что он, Стемпковский, может доставить случай его видеть в тот же день в 4 часа в «Café Lindenhof», а вечером в 6 часов в «Café Boller» — обыкновенное сборище польских революционеров. Стемпковский описал наружность Нечаева и сказал, что за одним столом будет сидеть сам он, Турский, мужчина средних лет, носящий большие рыжие бакенбарды, и, наконец, Нечаев, моложе обоих двух, с маленькими усами и с только что проглядующей (sic!) в виде пуха бородою.
Действуя с величайшею осторожностью и выказав при этом замечательную опытность, Зега успел вполне воспользоваться указаниями Стемпковского и познакомиться с наружностью Нечаева, увидевши его раз в 4 часа, а другой раз — вечером. После того Зега предложил Стемпковскому повести его в Базель с тем, чтобы его познакомить с личностью, с которою он мог бы говорить со всею откровенностью. Он согласился и, действительно, на другой день, 6-го числа, в 10 часов утра является ко мне в Базель Зега и объявляет, что Стемпковский ждет у дверей. Я с Зега сошел на улицу и тут же познакомился с Стемпковским. Зега оставил нас вдвоем и удалился. Мы пошли за город и разговор наш начался. Целый час слушал я Стемпковского, который начал мне рассказывать про революционные деяния Интернационального Общества, польской и русской эмиграции, о которых он имеет самые подробные сведения, так как он — член одного из главных кружков, в котором участвуют только три лица: Нечаев, Турский и он. Выслушав его, я наконец обратился к нему с вопросом о Нечаеве. Стемпковский сказал мне, что он его уже два раза показывал и готов еще раз показать завтра Зегу в 12 часов дня на мосту в Цюрихе. Наконец он предложил и мне его показать, если я того пожелаю. На это я ему ответил вопросом: «Давно ли он знает Нечаева?» На ответ, что он с ним знаком около 2-х месяцев, я ему возразил, что мне никакой надобности нет видеть Нечаева, потому что я-то его знаю уже четыре года.