Тяжелее всех, без сомнения, в те дни приходилось самому капитану Крузенштерну – расчётное время прибытия на Камчатку было упущено, а ведь надо было ещё успеть до начала осенних штормов подготовить истрепанный бурями корабль к дальнейшему плаванию с посольской миссией в Японию. Не мог не пугать упрямого капитана и конфликт с камергером Резановым – глава «Русской Америки» и посланник к японскому императору сразу после открытой ссоры на острове Нуку-Хива безвылазно заперся в своей каюте. Было уже очевидно, что на Камчатке конфликт капитана и камергера вновь выйдет наружу, а главное – станет предметом разбирательства государственных властей со всеми вытекающими последствиями, вплоть до смертельно опасных обвинений в мятеже и бунте…
25 мая 1804 года русские корабли «Надежда» и «Нева» второй раз в истории пересекли экватор, на этот раз двигаясь с юга на север. 30 мая экспедицию настигла единственная смерть на долгом пути от Балтики до Камчатки – умер «курляндец» (уроженец Латвии) Иоганн Нейланд, повар камергера Резанова. Вины капитана Крузенштерна, сохранившего в целости всю команду, в том не было – повар отправился в далёкое плавание уже болея неизлечимым в те времена туберкулёзом.
Судя по дневникам, не меньше эмоций вызвала и другая смерть, случившаяся несколькими днями позже – граф Толстой убил макаку, которую на «Надежде» везли от самой Бразилии. Шаловливая обезьянка была всеобщей любимицей, за ней ухаживал самый пожилой из плывших на «Надежде» японцев – русские моряки прозвали его «Киселёв». Одним несчастным днём японский «Киселёв» не усмотрел за обезьянкой, и та стала безобразничать в каютах. «Она укусила Толстого, который хотел привязать ее на веревку, – записал в дневнике мичман Левенштерн, – Тогда граф совершенно зазря так кинул её на палубу, что она сильно ударилась, и графу пришлось убить издыхающую обезьяну…»
Спустя две недели в открытом океане моряки «Надежды» и «Невы» первыми из наших соотечественников увидели «Овайги» – как на русских картах двухвековой давности называли Гавайские острова. По разработанному ещё в Петербурге плану первой кругосветной экспедиции именно у Гавайев корабли должны были разлучиться – «Надежду» ждала Камчатка, а «Неве» предстояло отправиться к русским владениям на Аляске.
Свежие продукты на борту закончились, морякам приходилось питаться лишь твёрдой как дерево солониной из бочек и уже подгнивающими сухарями. Но спешивший на Камчатку капитан Крузенштерн, осмотрев команду и не найдя признаков цинги, решил не задерживаться у нового тропического архипелага. Команда «Надежды», не останавливаясь, на ходу купила с подплывших лодок аборигенов немного коксов и поросёнка. «Сии малости получили за высокую цену», – вспоминал позднее Крузенштерн, добавив, что один из островитян вместо поросёнка настойчиво предлагали купить совсем иное – «очень молодую девушку, дочь свою, она казалась совершенно невинною». «Отец её, не имев успеха в своем намерении, весьма досадовал, что привозил товар свой напрасно» – завершает капитан описание промелькнувшего за бортом тропического рая.