Среди моих студентов было четыре весьма одарённых;
с одним из них, Кун Хуаном, ставшим позднее профессором в Пекине,
я написал новую книгу по динамике кристаллических решёток,
в которой квантовая механика использована систематически>[12].
Для всех этих работ я вначале располагал двумя полуподвальными помещениями, позже — тремя или четырьмя,
и бюджет мой по сравнению с современными стандартами был довольно скудным (в Гёттингене он был не больше).
У нас всегда бывало довольно тесно, так как среди молодых исследователей, кроме нескольких шотландцев, были люди со всего мира.
Административные функции и большую часть основной преподавательской нагрузки взяли на себя мои преподаватели Р. Шлапп и А. Нисбет.
В последние годы к ним присоединился Е. Вольф,
сотрудничавший со мной при создании моей второй большой книги по оптике>[13].
В 1948 году я получил приглашение прочесть курс вейнфлитовских лекций в колледже св. Магдалины (Оксфорд).
Они были опубликованы под названием «Натуральная философия причины и случая»>[14];
их второе издание (в мягкой обложке) вышло в Америке>[15].
В этой книге я попытался сформулировать философские идеи, касающиеся науки, которые я как физик разрабатывал в течение своей жизни.
Я хотел бы рассказать о многих своих друзьях и коллегах среди профессуры, но должен ограничиться несколькими именами.
Кафедрой экспериментальной физики руководил Баркла,
получивший известность благодаря своему открытию характеристического поглощения рентгеновских лучей различными элементами.
Математическое отделение возглавлял Эдмунд Уайтекер, часто помогавший мне в работе.
Философ Кемп-Смит стал моим ближайшим другом и учил меня, правда с сомнительным успехом, как стать шотландцем.
В Эдинбурге работа по устройству эмигрантов продолжалась, но легла на плечи главным образом моей жены, вступившей в общину квакеров.
Их общество вместе со многими другими организациями спасло сотни людей от концентрационных лагерей и газовых камер.
Годы войны в Эдинбурге были столь же мрачными и угнетающими, как и в других местах,
но довольно странно, что мы не подвергались сильным налётам авиации.
После войны жизнь стала ярче,
особенно когда в Эдинбурге стали проводиться музыкальные и театральные фестивали, приобретшие вскоре мировую известность.
Появилось много старых друзей, которых мы не видели много лет, среди них пианист Артур Шнабель и другие артисты.
Мы смогли снова посетить континент, и,
когда Гёттинген предолжил мне вместе с Франком и Курантом ключи от города (почётное гражданство),
мы после некоторых колебаний согласились.
За первым посещением Западной Германии последовали другие, и, когда в конце 1953 года я вышел в отставку по возрасту,
мы решили обосноваться в ФРГ.
Я не могу здесь обсуждать причины этого решения, и, хотя некоторые из моих друзей,
в том числе и Эйнштейн, были огорчены, мы об этом шаге не сожалели.
Мы выбрали небольшой курортный городок Бад-Пирмонт, расположенный в очаровательной сельской местности недалеко от Гёттингена,
но на достаточном удалении от многолюдья.
Здесь я нашёл себе новую задачу.
Но прежде чем я скажу об этом несколько слов, я хотел бы отметить,
что я не отказался полностью от занятий физикой, продолжая изучать её философские аспекты.