Ялька решила еще разик свернуть с пути. Она проскочила по переулочку на одну из торговых улиц – там, почитай, в каждом настежь распахнутом дворе трактира по колодцу. И народа по вечерней поре полным-полно. Она заскочила в первые же растворенные ворота. Шмыгнула в угол двора, тесно заставленный возами, и обернулась собой. У колодца стояли трое мужиков в рубахах с закатанными рукавами и тягали воду в два ведра – поили лошадей. Ялька скромненько подошла, зажав в руке свое добро, и чинно попросила напиться.
– Ишь, какая востроглазая, – толи похвалил, толи упрекнул высокий бородач и поставил на колодезный сруб полнехонькое мокрое ведро: – Давай, хлебай. Ковшичек-то мы в колодезь сронили.
– Ничего, дяденька, – покладисто вякнула Ялька и принялась одной ладошкой быстро-быстро черпать воду.
– Ишь, как ловко-то! – уж точно похвалил другой мужик. – А чего ж второй-то не поможешь? Чай, быстрей выйдет.
Он с любопытством заглядывал ей за спину, где в сжатом кулачке торчал дедов сверток.
– Не могу, – сглотнув, поведала Ялька. – Сронить боюсь, – она вытащила из-за спины руку и показала сверток: – Бабуля велела отнести. Коль потеряю, прибьет.
– Строга? – посочувствовал мужик, зыркнув по сторонам. – А чего это у тебя там?
– Зелья, – охотно ответила Ялька, захлопав ресничками. – Бабуля наварила. Вот, боярыне несу. А та мне серебрушку даст.
– А бабка-то у тебя кто? – насторожился первый здоровяк.
– Так ведунья тутошняя, – самым невинным голоском пропищала Ялька. – Ворожея и знахарка. Боярыня велела от крыс чего-нибудь наварить. Вот бабуля и…
– Ты, девка, напилась ли? – перебили ее, отодвигая ведро. – Вот и ступай, куда велено. Еще сронишь свою отраву в воду. Потравишь нам лошадок.
– Спасибо, дядечки, – чирикнула Ялька, и вышла за ворота.
Она пробежалась в человечьем обличии сквозь всю торговую улицу. У последнего постоялого двора юркнула под один из возов, что загоняли в ворота. А на другую сторону выскочила под ругань мужика, которому чуть не попала под ноги. Он-то болван пытался пнуть собаку, да только сам же и шлепнулся, посылая ей вслед самые черные проклятья. Ялька небрежно увернулась от брошенного вслед камня и понеслась дальше, торопясь поспеть к Тайной управе до закрытия ворот. Зря расстаралась: солнышко еще не село, а ворота управы уж запечатали, ровно в осаду засели. Пролезть под каменной стеной никакой тебе возможности. Птицей Ялька оборачивалась редко, но умела. Однако такие большие птицы, что у нее получались, либо и вовсе не живали на белом свете, либо тотчас привлекали внимание своей статью. Она как-то, не подумав, обернулась беркутом. Так народ побросал все дела, бегал да вопил дурными голосами, покуда она не улетела за стену города. А дедуля пообещал оторвать внучечке башку, коли та ей без надобности. И после долго-долго растолковывал, каким зверем или гадом она может оборачиваться, дабы весь город не тыкал в нее пальцами.