Хорошо, что я уже мокрая. А то бы не достать самых красивых кустов. Я ломаю лозины, стоя по колено в воде. Но скоро ноги заходятся ломящей болью, и я бегу назад и с разбега прыгаю через поток, без страха и потому ловко.
Шурка берет меня за руку, как маленькую.
— Ох и простынешь! — задыхаясь, на бегу приговаривает Шурка. — Ох и про-сты-нешь!
Что рассказывали древние греки
Дома меня бабушка встретила круто: «Добегалась, лыска без узды? Допрыгалась — мне на шею? Мало мне забот! Не было печали!»
Но, ругаясь, бабушка быстро снимала с меня мокрое — у меня самой руки не гнулись, застыли, — натирала ноги водкой и достала папины новые толстые шерстяные носки. Я натянула их до колен, и ноги мои скоро уже пылали жаром и гудели, как самоварная труба при хорошей тяге.
Я быстро согрелась от горячего чая с сухой малиной. И, угнездившись под горой одеял и тулупом поверх всего, быстро уснула, будто погрузилась в темную, теплую глубину, где мне ничто не угрожает. Я засыпала, а все мое тело — руки, и ноги, и кожа, и каждая жилочка — ощущало, как надежно они укрыты, как лелеют их теплота и темнота, и можно обо всем забыть, доверившись безопасности, и спать, спать, спать без оглядки!
Я проснулась только на следующее утро, поздно, когда все разошлись на работу, и в ясли, и по делам. Солнце и тишина. Краем глаза я видела кусок солнца где-то у меня за изголовьем. Что-то оранжевое, жаркое сбоку заставило повернуть голову.
Большая ярко-оранжевая книга светилась и сияла в потоке света, падавшем на стул. Золотыми буквами блестело длинное название: «Что рассказывали древние греки о своих богах и героях». У меня сердце замерло и, чувствуя, как волосы на голове приподнимаются от восторга, я схватила книгу. Ух, тяжелая! Древние греки! Это — Язон, аргонавты, Медея, золотое руно. Это — железные птицы-гарпии! Это — Медуза-Горгона! Больше всего на свете я любила слушать, как папа рассказывает легенду о корабле «Арго», который отправился в Колхиду за драгоценным золотым руном. Об отважном экипаже «Арго» — аргонавтах, среди которых главным был Язон…
«Что рассказывали древние греки о своих богах и героях», — медленно читала я и слышала голос папы, его речь, то таинственную, то торжественную. Она лилась так плавно, будто он не рассказывал, а читал. И в конце концов я уже и слов не слышала, а прямо видела все, про что он говорил: горная быстрая река, где вода кипит возле валунов, как сейчас в наших оврагах; Язон, потерявший в этой реке одну свою золотую сандалию, и шкура козленка на его плечах, такая же пушистая, серовато-коричневого цвета, как у пуховых коз тетки Анны… Видела я и то поле под луной, на котором Язон по приказу колхидского царя посеял зубы дракона. Царь хотел, чтобы воины, выросшие из этих злых семян, убили героя.