Свобода и весна взбодрили Мусу, и он поспешил домой. Ещё немного, и увидит жену и дочь. От радости распрямились плечи, разгладились морщины, не по возрасту обосновавшиеся на лице. Муса ускорил шаг.
Дочь и трое сыновей родились с большими жгуче-чёрными глазами на светлых не
по южному лицах. Удачно распорядилась природа, покопавшись в генах предков и подобрав для детей Мусы красивые, правильные черты. Любовался ими Муса, от жены же требовал намазывать их лбы углём, от дурного глазу.
– Не уберегли. Сглазили. Эх, Толкынай, – сокрушался Муса, мысленно обращаясь к жене, – к докторам, к докторам надо было, а не к знахарке. Ладно, близнецы родились слабыми, но старший-то был крепенький.
По степи разливалась весна, обещающе ласкал вольный ветер, а мысли упрямо возвращались в прошлое.
Никто не помнил, как железный сундук, заменявший в сельской нужде сейф, огромный и тяжёлый, оказался в школьной пристройке. Не смогли его перенести внутрь школы, и кассиру оборудовали кабинет в той же комнате, где стоял сундук. Крышка поднималась с трудом, кряхтя и скрипя, и с грохотом опускалась. Приподняв крышку утром, кассирша подставляла полено, чтоб не напрягаться каждый раз. И только перед уходом опускала её на место.
Радовался Муса, устроившись ночным сторожем при школе. Ещё больше радовалась жена. В доме появились, какие-никакие деньги.
– Материю можно купить на рубашонки да на штанишки мальчишкам, дочке Боташке на платьице. Обносились да повырастали из старых залатанных одежонок.
Не умел Муса сидеть без дела, днём тоже пропадал в школе. Мужских рук не хватало, и он по доброй воле взял хозяйственную часть на себя.
– Через год-два, глядишь, дочка придёт сюда учиться. И дом рядом, мечтал Муса, –сыновья подрастут, тоже будут грамотными.
Раздобыв по знакомым и другим хозяйствам инструменты, Муса ремонтировал парты, обстоятельно и неспешно обходя классы. На зиму конопатил окна, заготавливал на растопку дрова, входную дверь утеплил кошмой. Из развалившихся столов смастерил табуретки на радость строгим учительницам. Не мог Муса и предположить, что табуретки ему придётся сколачивать в другом месте. Долгие семь лет.
Утром в день выдачи заработной платы кассирша не обнаружила в сундуке денег. По её словам, они оставались на дне под документами, завёрнутые в бумагу и туго перевязанные крест-накрест. Деньги исчезли. Решётка на окне, двери и два сундучных замка были целы.
Мусу и беременную кассиршу, истерично причитающую, увезли в районный центр. Кассирша через несколько дней вернулась, а Мусу осудили за кражу казённых денег. Разбирались на скорую руку. Кто-то должен был понести наказание. Из двоих выбрали более подходящего, мужчину.