Хорошо, что я не успела заплести ей гриву…
— Подпруги-то подтяни, — отдавала я распоряжения парню. — А то по пути под брюхом окажемся. Да подожди ты! Не так туго! Даже ладонь не проходит, обормот! Дай сюда, сама приструги проверю!
Януш долго наблюдал за всем этим:
— Вы неплохо разбираетесь в лошадях и сбруе, откуда такие навыки?
— Не имею представления. Самой интересно.
Мы выехали за ворота, и Мышка не спеша зашагала вниз по улице. Я сидела впереди, по — дамски свесив обе ноги на левую сторону и держась за высокую луку седла. Сначала было решено купить в лавке шпильки и гребень. Я всё ждала подходящего момента, чтобы сбежать, но стражник всюду ходил следом и придерживал меня за локоть. Когда мы снова сели в седло и готовы были тронуться дальше, я соскользнула с лошади, бросив взгляд на ноги Януша: в стременах — отлично!
— Ой! Я еще ленты забыла купить!
За мгновение я вспомнила и ощутила в себе весь тот страх, исходивший от упряжки вороных лошадок на Вышковской площади, и сфокусировала весь этот ужас в своей руке:
— Прости, Мышка, другого выхода у меня нет, — и дотронулась до шеи лошади.
В ответ она прижала уши, затем заржала и бросилась по улице, не обращая внимания на команды и крики Януша.
Я же припустилась со всех ног в обратную сторону.
Бежала я очень долго, сколько хватало сил, намеренно плутая с улицы на улицу, чтобы запутать следы. По пути задела плечом старушку с клунками и большущей корзиной.
— Смотри, куда прёшь, корова! — донеслось мне вслед.
Я обернулась:
— Вы меня с кем-то путаете. Потому что я не корова, а грациозная лань. И кстати, случайно не знаете, где Альховый переулок?
Старушка смягчилась:
— Как не знать, почти добежала уж. Вон, за табачной лавкой налево повороти, там и увидишь.
Как же хорошо у меня интуиция работает! Итак, шестой дом от перекрёстка. А в какую сторону? Сначала я повернула вправо. Но шестым по счёту зданием оказалась маленькая пекарня с кованой вывеской в виде кренделя. Тогда я развернулась и направилась в противоположную сторону.
Белый дом был двухэтажным, с уложенными по диагонали досками и дранкой. Остроконечная черепичная крыша уже успела потемнеть от времени. Дверь и окна почему-то оказались наглухо заколоченными. Я подёргала доски — прибиты намертво. Спустившись с крыльца, направилась к нижним окошкам, ведущим в подвал — ведь должен же быть какой-то способ проникнуть внутрь.
Вдруг кто-то грубо схватил меня и поволок в арку. Не успела я сообразить, что происходит, как оказалась в полутьме, прижатой спиной к холодной каменной стене.