- Встала, наверное, слишком резко. В глазах потемнело.
- И давно это происходит?
- Ну, бывает. Иногда.
Янг смотрел на девушку так пристально, что она даже забеспокоилась.
- Я хорошо себя чувствую. Просто жарко, и... Ты думаешь?..
- Я много чего думаю, но предпочитаю знать точно, - мрачно объявил кесар. Он опустился перед Алессин на одно колено, поднял лицо и, не разрывая взглядов, произнес:
- Клянусь благословением Рауши, что не замышляю зла, а хочу лишь помочь. Поверь мне, Лесс, - он взял ее ладони в свои, крепко, но очень бережно. - Ты можешь мне поверить?
Алессин прикрыла глаза, но "разгонять" мозг не спешила. Да, стоило просчитать политическую ситуацию при дворе кесарии, сделать расклад, чтобы прикинуть, в чем больше выгоды Священному: в ее смерти или ее жизни. Шевалье Винкер учил именно этому. А вот маршал Монтрез, великий Эшери - вполне допускал такую ересь, что у интуиции тоже есть право голоса.
- Что ты хочешь делать? - спросила девушка.
Янг сунул пальцы за воротник хафана и аккуратно вытащил флакон, выдолбленный из самоцветного камня. Он был заткнут прочной пробкой, и, когда Янг вынул ее зубами, по комнате распространился сильный и неприятный запах.
Оказалось, что пробка - это не просто пробка, внутри пряталась довольно толстая игла. Янг развязал кушак и ловко перетянул руку Алессин выше локтя.
Росомаха смотрела на него с любопытством, смешанным с долей беспокойства. Но любопытства было больше.
- Будет неприятно, - предупредил Янг, - ты можешь потерять сознание. Это не страшно - скоро придешь в себя.
- И зачем это нужно?
- Я не маг и не умею бросать диагност. Но иногда мои методы вернее. Ты ведь ничего не почувствовала, так? Значит, магия в этом случае бессильна. Но где пасуют чары - могут помочь травы.
Улыбаясь легко и "заговаривая" девушке зубы Янг быстрым, точным движением пальца проколол ей руку. Игла вошла в голубую тонкую жилу. Росомаха тихонько вздрогнула, но руку не выдернула. В глазах светилось не негодование, а все тот же вопрос.
- Нужно подождать.
- Долго?
- Пару мгновений. Возможно, я зря тебя встревожил.
- Меня? - лукаво уточнила Росомаха.
- Конечно - нас, - поправился Янг.
У Священного был очень редкий цвет глаз, в Школу с такой "особой приметой" его бы не приняли никогда. Издали, да и вблизи тоже, они казались обычными, черными. Но стоило всмотреться хотя бы немного пристальнее, и становилось ясно, что глаза темно-серые.
Настроение кесара было таким же, двухслойным. Сверху - такое же теплое лукавство, добродушная подначка. А под ней - беспокойство. Пока еще умеренное. Но кто сказал, что этот слой - последний?