Ничего лишнего. Фрески с сатирами и нимфами? Нет, стены выкрашены густой синькой. Небо? Море?
Меня не заперли, это я проверил. Но у дверей стояла стража. Два воина с копьями, в доспехах и шлемах – братья-близнецы телохранителей Сфенебеи. Даже почудилось, что мой страж-молчун выжил и заступил на пост у дверей.
Увы, без головы не живут.
…на дороге нас заметили, лишь когда мы подъехали вплотную. Сумерки сгустились, превратились в ночь. Пламя факелов освещало дорогу шагов на десять, не больше. Стук копыт Агрия глох в шуме целого войска, двигавшегося нам навстречу.
В памяти всплыло из детства:
«Чудовище! Говорю вам, чудовище! Возле города объявилось… Папа воинов в бой поведет. Ну да, папа – кто еще? Воссядет на колесницу, возьмет два копья. Меч возьмет, щит. Жаль, меня не возьмет…»
В который раз сбывается моя наивная мечта увидеть чудовище? Оборачивается горем, кровью, смертями? Я вырос, я больше не желаю таких встреч. Но мечта настигает меня раз за разом: «Радуйся, Беллерофонт! Получай то, чего хотел!»
Не хочу. Только кто меня спрашивает?
Нас увидели, закричали, загомонили. Я не понимал ни слова. Филоноя высвободилась, соскользнула с коня, побежала навстречу. Металось пламя, металась по земле тень царевны – словно та не спешила к людям, а бросалась из стороны в сторону, уворачиваясь от стрел и дротиков. Девушка тоже что-то кричала, остановилась, обернулась через плечо. Повторила на критском наречии:
– Отец, я невредима. Он меня спас!
«Папа воинов в бой поведет…»
– Что с остальными?
Иобат в боевом облачении соскочил с колесницы. Хищно сверкнули наконечники копий: оружие царь оставил вознице.
– Все погибли, – ответил я. – Их убило чудовище.
– Химера?
Царь не сумел скрыть изумления.
– Нет, двуглавый пес.
– Он еще там?
– Нет. Не думаю, что он вернется.
Кажется, Иобат хотел спросить: почему я в этом уверен? Не спросил, передумал. Решения царь принимал стремительно, не тратя времени на колебания.
– Возвращаемся.
Как я понял по дороге, кто-то из свиты выжил. Прибежал во дворец, поднял тревогу. Пока собрали людей, вооружились, запрягли лошадей в колесницы – успело стемнеть. А тут и мы объявились.
Филоною, как она ни отбивалась, увели к дворцовому лекарю. Мне выделили покои для отдыха – и стражу за компанию. Я понимал, что никто не сунется в Чашу Артемиды посреди ночи. Завтра царь вышлет людей проверить. Пока они вернутся, пока царь примет решение…
В двери без стука вошли двое слуг. Расставили на столе медные блюда, кратер, чашу для вина. Когда они вышли, я потянул носом. Думал, после сегодняшнего кошмара мне кусок в горло не полезет. Ага, как же! Едва в ноздри проник запах жареной козлятины, в животе отчаянно забурчало. Я прикончил мясо, сыр с лепешками, выпил вино – все, без остатка.