Проводили Анютина, Шалаевский вопросительно посмотрел на Точисского. Павел поправил очки, улыбнулся:
— Таких бы, как унтер, побольше, и среди солдат мы бы социал-демократов имели…
К исходу дня Павел пришел на Невский завод. Снег вытоптан множеством ног, грязный от копоти и окалины. Из распахнутых настежь ворот валом валили рабочие.
Кружок на Невском молодой. Пропагандист Тимофеев заболел, и Точисский заменил его.
Остановился в стороне. Как условились с Иваном, достал из кармана пальто газету, свернул в трубку. Рассчитывал на ожидание, но к нему сразу приблизился невысокий мастеровой с изрытым оспой лицом, в промасленной куртке:
— Товарищ Сентябрь? Я Софрон. Наши собрались.
Павел с трудом поспевал за мастеровым. Софрон будто катился в своих подшитых валенках-опорках. Он вел Точисского переулком, дворами. У дальнего, запрятавшегося между сарайчиками домика остановился, оббил снег с ног, пропустил Павла вперед.
За столом сумерничали несколько человек, в самоваре блестели угли. На стук двери оглянулись, поздоровались. Софрон сказал:
— Лампу зажгите, чего в темени?
Завесили окна, зажгли свет. Рабочий, сидевший у самовара, нацедил чаю, подвинул чашку к торцу стола:
— Согревайтесь.
— Охотно, — сказал Павел, снимая пальто и шапку. — Мороз к вечеру действительно прижал.
— Нежарко.
На Точисского смотрели выжидающе, свой, рабочий, руки мозолистые, а о чем рассказывать станет?
Павел будто прочитал их мысли, легкая усмешка тронула губы.
— Я, пожалуй, начну с закона о штрафах, — сказал он.
— Чего о нем толковать? — удивился рабочий, подавший Точисскому чай. — Раньше штрафные денежки в карман заводчику шли, а теперь, сказывают, на наши нужды расходуют.
— На какие это твои нужды? — возмутился Софрон. — Может, тебе домишко построили либо прибавку денежную дают?
— Плетешь такое, — обиделся рабочий. — В цехах, вона, окна застеклили, хоть ветер не гуляет.
— Ай да Трифон, божий дар с яишней спутал. На наши штрафные деньги завод ремонтируется, сетку перед маховиком установили. Ему бы, хозяину нашему толстобрюхому, на такое дело свой карман потрясти, ан нет, в наш залез.
— Верно заметили, — поддержал Точисский Софрона. — Однако сегодня я хочу, чтобы вы еще с другой стороны на закон о штрафах взглянули. Разве правительство о фабрично-заводских пеклось, когда закон принимало? Раздобрилось, думаете? Нет, испугался царь силы рабочего класса. Вспомните, какие стачки прокатились не только в Петербурге, а и по всей России. Одна морозовская чего стоила. Они напугали самодержавие. Принятие закона о штрафах — это результат успеха организованного пролетариата…