- Нет. Поешь хотя бы немного, а потом я тебе чай заварю.
Он снова сипло вздохнул и покорно кивнул. Пока возился с подогретой кашей, выковыривая из слипшегося риса изюм, я судорожно металась по кухне. Создавала вид активно деятельности, только чтобы не садиться за стол рядом с ним и выиграть немного времени. Я все пыталась придумать, как преподнести неожиданную новость, чтобы такой прекрасный вечер не омрачился скандалом. Кашу до конца папа так и не доел. Остатки скромно собрал ложкой в центр тарелки и протянул:
- Дочь, ну не хочу я больше. Не лезет.
Я не стала спорить. Убрала тарелку и поставила перед ним кружку крепкого чая с лимоном. Папа с удовольствием сделала глоток.
- Горячо! - тут же воскликнула я, отбирая у зашипевшего отца бокал: - Подожди немного, я же только заварила!
Тот, охая, дышал по-собачьи, пытаясь остудить обожженный язык, а я все же медленно опустилась на табуретку. Смысла тянуть с разговором дальше не было.
- Пап, послушай, - неловко поправила волосы и принялась тереть давно застывшее на деревянной столешнице пятнышко: - Я сегодня разговаривала с тётей Светой.
Отец поперхнулся и от удивления широко раскрыл глаза:
- Чего? - из-за обожженного языка он немного шепелявил и звучал комично.
Я закусила губу и кивнула, молча подтверждая, что он с первого раза всё услышал верно.
- Откуда у тебя её номер? - отец нахмурился. Под тусклым светом кухонной лампы его кожа выглядела нездорово желтой, а морщины еще более глубокими: - Этой стервы пять лет в нашей жизни не было! Что ей теперь понадобилось?
- Не нужно так, пап, - попросила тихо: - Тётя Света - твоя сестра.
- О как, - отец брезгливо сморщился: - Сестра, значит? Что-то за пять лет в ней родственные чувства ни разу не проснулись. Ты ей позвонила? Говорила же, что нет номера!
- Не было. Мне помогли найти. - я сначала ответила на второй вопрос, а потом на первый, уже гораздо тише: - Я позвонила.
- Зачем? - отец свел на переносице седые брови. Вцепился в ручку бокала худыми пальцами и с такой силой сжал её, что я испугалась.
- Пап… она приедет через две недели.
Сказала и вжала голову в плечи. После последней ссоры отец с сестрой не общался уже пять лет, но это был единственный родственник, который у нас остался. Виктор Сергеевич, конечно, обещал приставить к отцу своих людей, но я решила, что лучше позвоню тёте, чем доверюсь чужакам и буду каждый день сходить с ума от беспокойства. Очень боялась, что моя просьба вызовет у женщины злость, но она неожиданно так обрадовалась моему звонку, что даже расплакалась. И приехать согласилась сразу, сказав, что очень скучает по нам.