«Почти безработный. Глупость какая. Хочет работу, я ему дам или пристрою к Мизинчику в пресс-службу. Гоша точно не пустой. Есть начинка, но теста больше. Оболочка вкусная, с румяной корочкой. Поговорю с Мизинчиком, – решила Васька, вылезая из ванны. Тело гудело. Внезапно она остановилась. – А если он ушёл?»
Холод пронёсся по коже быстрее торнадо. Сердце забилось, как сумасшедшее. Кое-как накинув халат, она выскочила из ванной, забыв про ногу, и почти скатилась по лестнице босиком. Цементный пол не ощущался.
«Машина на месте. Какая я дура. Я бы услышала, если бы он её завёл», – успела подумать Васька перед тем, как испугалась, что он сбежал, бросив «десятку», лишь бы удрать подальше. А потом она увидела его, спящим в кресле, и заплакала. Стояла перед машиной и плакала то ли от радости, то ли от боли. Их снова разделяла дверь. Вчера Васька закрылась от Гоши, сегодня он от неё. Вытирая слёзы, она не заметила, что он не спит, а пристально смотрит на неё, будто не веря тому, что она рядом, маленькая, с мокрыми волосами и в тонком халатике. Именно такая она приходила во все сны. Гоша потянулся к ручке и открыл дверь. Видение не исчезло, а стало ещё более нереальным, чем прежде, потому что было осязаемым.
– Васька? – не поверил он, а девушка кивнула головой и шмыгнула носом, переминаясь с ноги на ногу. – Босиком? С ума сошла? Здесь же, как в холодильнике.
Гоша протянул руки, и Васька сделала к нему неуверенный шаг, позволив уцепиться за свою талию и усадить на колени.
– Я думала, ты ушёл, – шепнула она, медленно опуская голову ему на плечо. – Стало так пусто, как будто я умерла во второй раз.
Она шептала монотонным голосом без эмоций и смотрела в одну точку, на крыло «Чайки». Гоша осторожно подтянул её ноги и дотронулся до ледяных ступней.
– Я не ушёл. Хотел. Не смог, – признался он, так и оставив кресло в полуопущенном положении. – Зачем ты её починила?
– Обещала. Отвезёшь меня на фестиваль?
– Отвезу.
– Хорошо, – Васька закрыла глаза, согреваясь от жара мужского тела.
– Могу остаться дольше. У меня удалённая работа, – произнёс Гоша, не понимая вообще, о чём говорит.
– Не надо. Я не буду тебя удерживать. Просто не сегодня. Дай мне привыкнуть к тому, что ты исчезнешь.
– А если я не захочу исчезать?
– Может, и не захочешь, но так надо. У тебя другая жизнь, другой мир.
– Ты права. Хочешь кофе?
– Хочу, – Васька попыталась соскочить с его колен, но Гоша не отпустил.
– Не стоит ноги студить, – сказал он, выбираясь из машины с ношей на руках. Тело под халатом было твёрдым и мягким одновременно. – Пойдём. Скоро дядя Гена прикатит.