длинной статьей об их совместном творчестве по материалам интервью с обоими авторами. В нем они утверждают силу своей связи, совместную природу концептов, произведенных «машинным подключением», но также отсутствие дружеского слияния между ними, упоминая, например, и то, что они обращаются друг к другу на «вы»
[1934]. Маджори подчеркивает преемственность в самом жесте, заложившем бомбу сначала под психоанализ – в «Анти-Эдипе», а потом, в 1991 году, и под философию как дисциплину, поскольку «книга Делёза и Гваттари для сегодняшней философии является совершенно
неусвояемой»[1935]. Он называет «конструктивистским» предложенное ими определение философии, которая для создания концептов должна отделить события от разных существ и вещей, изобрести концептуальных персонажей и обеспечить согласование, соединение последних в плане имманентности. Роже-Поль Друа, со своей стороны, публикует на той же неделе рецензию в
Le Monde: «Эту книгу ждали давно. Делёз обещает ее уже несколько лет. Возможно, всю свою жизнь»
[1936]. Он тоже подчеркивает несвоевременность этого жеста, его, казалось бы, неуместную веселость: «Эта книга находится на уровне неисчерпаемости. Она относится к тому малому числу книг, которые заставляют вас отказаться от ненужных библиотек, захватывают вас и гонят вас в путь»
[1937]. На пути от «Анти-Эдипа» к «Что такое философия?» одни понятия появились, а другие исчезли. Делёз и Гваттари приучили своих читателей к специфическому языку, который составляет разительный контраст с классическим философским дискурсом.
Сильвен Луазо, докторант, занимавшийся классической филологией, а потом переквалифицировавшийся в лингвиста, готовит под руководством Франсуа Растье в университете Париж-X диссертацию по теме «Семантика философского дискурса», в которой рассматривается философия 1960-х годов во Франции. Работая с текстами Лиотара, Деррида и Фуко, он включает в свой корпус материалов также и основные произведения Делёза и Гваттари. Соответственно, он смог на лексикографическом уровне определить, в какой именно мере они реализовали данное ими определение философии, а именно изобретение концептов. Благодаря количественному анализу лексических единиц, проведенному после оцифровки корпуса текстов, Сильвен Луазо доказывает наличие определенного числа семантических структурных черт, таких как «противопоставление ограниченного/неограниченного, которое выступает текстуальной константой, особенно в „Анти-Эдипе“»[1938].
Выявление корреляций в словоупотреблении позволяет также, когда Делёз и Гваттари говорят о субъекте или акторе, восстановить лексические единицы, демонстрирующие приписываемые им функции и семантические роли: «Акторы специализируются на конфликтных отношениях с континуумом. Они должны „переходить на другую сторону“, „разрушать коды“, „ломать границы“, „смешивать“, „доказывать автономию“»