Бруно Латур подхватывает это делезо-гваттарианское понятие, представляя сети в качестве двойной машины войны, противостоящей идее структуры и интеракционизму. Однако у этого сильного оператора есть определенные минусы, поскольку он предполагает пустоту на уровне содержания, которая приводит к довольно бедному взгляду на мир, в котором мы живем. Конечно, этот аппарат абстрагирован от всякого содержания, чтобы быть способным принимать новые элементы, заботясь о недопущении предзаданных форм, которые бы помешали следовать за самыми разными акторами, контро-версами, конфигурациями. Бруно Латур больше относит себя к линии Эпикура, Спинозы и Ницше, чем к линии философов сознания, таких как Декарт, Кант и Гуссерль. Среди современных философов, даже если они не слишком помогают определить исследовательскую программу социальных наук, особенно важную роль играют двое: Мишель Серр и Жиль Делёз. Можно сказать, что понятие сетей достаточно близко к модели ризомы по Делёзу. В то же время делезовское понятие не вполне схоже с понятием сетей, применяемым антропологией науки. Задача последней, в противоположность понятию Делёза, – провести ретерриториализацию. Во-вторых, понятие ризомы слишком подвижно, оно никогда не стоит на месте и едва ли может быть приспособлено к механизмам, используемым тогда, когда друг с другом соединяются наука, техника и рынок.
Впрочем, у Мишеля Каллона и Бруно Латура наблюдаемость научного факта связана с цепочкой переводов, обеспечивающих за счет множественных смещений возможность вывести первичную гетерогенность дискурса, лабораторий и использованных источников. Главное же, эта антропология науки расстается с нововременным проектом разделения, великого разрыва между естественным миром, то есть объектами, с одной стороны, и субъектами – с другой. Проект Нового времени обретает свою форму вместе с кантианством: «Вещи-в-себе становятся недоступными, в то время как трансцендентальный субъект симметричным образом бесконечно отдаляется от мира»[2212]. Как только этот разрыв установлен, попытки преодолеть его неизменно проваливаются. Поэтому эта антропология науки ищет пути иной метафизики и сходится с философским поиском Делёза, стремящегося найти органическую связь между человеком и природой, для чего требуется критика гегельянства, лишь увеличивающего, со своей стороны, пропасть между субъектом и объектом, которую требуется преодолеть. Феноменологический проект развертывается на фоне «непреодолимого»[2213] напряжения между объектом и субъектом. Квази-объекты являются «одновременно реальными, дискурсивными и социальными»