Лучше даже и глаза не открывать в этот момент. Типа я вообще ни при чём, случайно тут лежу, почти сплю. Чёрт, жаль, что в такой ситуации – когда лицо Сина настолько близко – у меня кожа онемела и мало что чувствует. Его дыхание, и эта покалывающая щетина… Нет-нет-нет… Хочется аж помотать головой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. Настолько близко, всего в нескольких сантиметрах надо мной, и ему достаточно лишь повернуть голову, чтобы… Рррр, прекращай!
Он ложится рядом, слева, и осторожно придвигается спиной к моему боку. Вот теперь даже хорошо, что я не могу пошевелиться, иначе точно полез бы обниматься. Конечно, я понимаю, что капитан и до меня вытаскивал своих подчинённых с поля боя, ведь для него главное – долг, но очень хочется верить, что есть что-то ещё. И здесь, в полной темноте, настолько близко, кажется, что он мог бы согласиться. Когда не видишь друг друга, это очень расширяет границы дозволенного.
Ну а что? Здесь холодно. Вон в экстремальных условиях люди греются друг о друга, даже советуют догола раздеваться при этом – тут уже не до смущения. А мы одеты, вообще ничего неприличного. Он сам лёг рядом – видимо, считает это приемлемым.
Во всяком случае, нужно что-то сказать. Намекнуть. Чёрт, я и не знаю, как люди это делают. Но, может, если начать разговор…
«Что ты делаешь?»
«Собираюсь спать».
«Мм…»
«Вообще-то моя куртка у тебя, так что мне холодно. Да и тебе не помешает дополнительный источник тепла».
«Мм… – я невольно улыбаюсь. – Не помешает».
Источник тепла в лице Сина, который прижимается ко мне так близко? Да я готов хоть всю жизнь провести здесь, даже с болью и ломотой с головы до ног, ощущая его сознание и вдыхая его запах. Конечно, сейчас это букет из пота, гари и крови, ну и пусть.
С другой стороны, а вдруг так и получится? В смысле, мы чёрт знает где, одни, и вдруг не удастся найти связь… Что, если это наша последняя возможность поговорить? Так что я решаюсь. Благословенная темнота.
«Син?..»
Он настороженно замирает, и я тоже напрягаюсь. Это слишком, да? Конечно, слишком! Он ведь не представлялся мне по имени, к тому же это даже не полная форма, а сокращение, которое я подслушал в его мыслях. Может, в жизни он никому не позволяет так себя называть. Бля, зачем только я это сказал! Одно дело – вести приятельские разговоры, раз уж мы волей случая оказались заперты здесь, и совсем другое – перейти черту допустимого, как, судя по всему, сделал я.
Извиниться? Но как объяснить, откуда я знаю его имя? Придётся сказать, что подслушивал? Тогда он спросит, что ещё я видел в его голове. Чёрт…