Под ногами смялась упругая тессианская трава, в канаве — кустарник с белыми мелкими цветами. Аромат, похожий на жасминовый, мешается с запахом хвои. И что-то почти неуловимое в воздухе, непередаваемое, но неприятное.
Я вызываю фиолетовое свечение, и дом, словно надвигается на меня.
Ворота не заперты, одна створка качается под ветром. А потом — стенка. Я понимаю фразу «планета закрыта». Дом закрыт.
— Юля, я не могу там ничего увидеть. Возможно, нас ждут, и не те, кого мы там оставили.
— Засада? — спрашивает Юля.
Артур заинтересованно смотрит на меня.
— Я пойду один, — говорю я. — Вы только помешаете.
— Это я помешаю? — возмущается юноша.
— Ты должен охранять мать. Здесь тоже небезопасно.
Юля закусила губу. Профессиональной контрабандистке не по душе пассивная роль, но сын важнее. Это она будет его охранять.
— Ладно, иди, — говорит Юля. — Проверь связь.
На близком расстоянии есть слабый сигнал, с выходом в глобальную Сеть по-прежнему глухо, и я уверен, что в доме не будет вообще никакого сигнала.
Снова захожу в ворота, теперь в реале. В метре за ними связь исчезает. Заставляю жар течь по позвоночнику, сияние возле пальцев усиливается, приобретает сине-серебристый оттенок. На астральном плане дом заполнен густым серым туманом — ничего невозможно рассмотреть.
Поднимаюсь по ступеням, открываю дверь в дом — не заперто. Позаимствованный у Германа аннигилятор, держу наготове. Нащупываю выключатель: щелчок — загорается свет. В прихожей — следы разгрома: разбросанная обувь, обожженные обои, разбитое зеркало. Я взглянул на свое отражение, расколотое на куски, и тут же отвел глаза. Я не суеверен, но все же.
Серебристое сияние пробивает серый туман, и я понимаю, что ни Германа, ни Алисы в доме нет. Зато есть некто другой. В библиотеке.
Поднимаюсь на второй этаж, касаюсь ручки двери.
— Не стреляй! — фраза звучит скорее в моей голове, чем на самом деле. — У меня тоже есть Игла Тракля. Заходи. Нужно поговорить.
Открываю дверь, сжимая аннигилятор, быстро, целясь в ту и другую сторону. Мой собеседник стоит у окна спиной ко мне, его тело окружено золотым сиянием. Игла Тракля лежит на подоконнике в десяти сантиметрах от его руки, и я не стреляю.
— Спасибо! — говорит он. — На всякий случай предупреждаю, что я здесь не один. Убьешь меня — не решишь проблему. Садись!
Я остаюсь стоять, держась за спинку кресла. Он поворачивается. Сияние мешает разглядеть черты лица, но обычное зрение не доставляет мне и сотой части информации. Я вижу его тем, другим зрением. Думаю, ему лет сорок, а значит, по старым меркам, выглядит лет на двадцать. Высок, темноволос. Губы тонкие, злые. Глаза смотрят пронзительно.