Шош, будучи в довольно почтенном возрасте, по всем признакам стал туговат на ухо и, к тому же, гораздо более нетерпим и сварлив, чем в своей кошачьей юности. Тем не менее, крепкие объятия Аяны он переносил терпеливо. Она никогда не потешалась над ним, в отличие от братьев, Тамира и Арета. Вот они-то могли привязать к хвосту солидного мышелова верёвку с высушенными тыковками-погремушками, маленькими, лёгкими и трескучими, и со смехом наблюдать, как тот в ужасе носится по двору, пытаясь скрыться от грохота, что преследовал его по пятам. Правда, последний раз такое случалось больше двух лет назад, когда близнецам не было ещё и двенадцати. Но Шош до сих пор так и не приходил к ним в постели, да и вообще старался держаться от мальчишек на некотором расстоянии, которое считал достаточно безопасным.
Шош мягко отстранился, упираясь всеми лапами в грудь Аяны. Она неохотно отпустила его обратно на кровать и почесала под подбородком и за ухом. Кот вернулся на нагретое местечко, потоптался, зевнул и улёгся ровным круглым клубочком.
Непонятный ком в горле прошёл, как и не бывало. Аяна взяла полотенце, чтобы идти в купальню, и взглянула на Нэни.
Сестра ещё спала, щёки разрумянились, пышные кудрявые волосы упали на лицо, рассыпались по подушке. Одеяло сползло с её плеч, лучи восходящего солнца гладили светлую нежную кожу, играли в блестящих локонах, вызывая в каждом волоске вереницы маленьких светлых искр. Нэни обычно ложилась рано и просыпалась поздно, кроме того, могла задремать и посреди дня, и всё же Аяне на мгновение стало жаль будить её. Она стояла и смотрела на лицо сестры, как будто пытаясь подсмотреть её сон, но чувство жалости быстро прошло, она стянула одеяло окончательно и стала со смехом тормошить Нэни.
– Вставай, соня, вставай! Уже рассвело!
Нэни тяжело подняла голову, словно обрывки сна тянули её к подушке. Зевая, она ладонью убирала назад прилипшие к лицу волосы. Глядя на неё, Аяна тоже зевнула и сладко потянулась, потом рассмеялась.
– Твои сны заразные, и твоя сонливость – тоже! Вот поспишь с тобой в одной комнате, и тоже начинаешь видеть всякое! И зевать начинаешь!
Нэни улыбнулась, отчего на её пухлых щеках появились милые ямочки.
– И что тебе приснилось на этот раз?
– Пошли умываться, сонная ящерка!
– Так что?
– Тебе своих снов не хватает, Нэни? – смеялась Аяна. – Мне кажется, у тебя их столько, что мне бы на всю жизнь хватило!
Они спустились, беззлобно посмеиваясь друг над другом, к купальне на зимнем этаже, и на входе встретили Лойку. Та вставала гораздо раньше всех сестёр, и, казалось иногда, присутствовала везде одновременно, но при этом никогда и нигде не находилась достаточно долго, чтобы её там найти. Лойка, как и Нэни, унаследовала от отца волнистые волосы. Светлые пепельно-русые локоны Нэни были гладкими, блестящими, пышными и струились, как длинные спиральные водоросли в течении реки, а вот вечно нечёсаные прядки Лойки цвета небелёной кудели скорее напоминали большие пучки свалявшейся шерсти Шоша, которые Аяна иногда во время уборки находила под кроватью.