Лойка очень давно просилась в спальню старших сестёр - ещё с того времени, как Олеми после замужества забрала свой сундук и переехала во двор мужа. Но мама всё никак не разрешала ей перебраться из детской.
– Это несправедливо, – обиженно хмурила брови Лойка. – Мама, Сэл на два года младше меня, а ещё он глупый, и всё равно вы позволили ему перетащить сундук к близнецам. Я тоже хочу во взрослую комнату! Мне надоело спать с малышнёй!
Мама лишь улыбалась, но не разрешала. Лойка думала, что уговорит маму весной, но пришла уже осень, а она всё ещё ночевала в детской.
– Мама проснулась, отец с Сэлом уехали за льдом, дед Баруф с утра сердитый, я выгнала кур на выпас, насыпала Пачу авены, ухожу к соседям! – на одном дыхании выпалила Лойка - и в мгновение ока исчезла.
– Как думаешь, весной она переедет к нам?
Аяна бросила ведро в колодец, вырытый тем же дальним предком, что заложил первый дом их двора и устроил каменный коридор под землёй для отвода воды, и теперь крутила ворот, одновременно представляя, как Лойка утренним ураганом носится по их комнате. Колодец был очень, очень глубоким, и, поднимая с этой тёмной глубины ведро солоноватой воды, нагретой жаром земли, что не давал ей остывать даже зимой, Аяна с содроганием представляла бьющую таким вот горячим ключом бодрость сестры, замкнутую в четырёх стенах летней спальни.
– Если я уеду, то в комнате будет уже две свободных кровати. Как думаешь, можно ли при этом будет удержать Лойо в детской? – Нэни многозначительно склонила голову к плечу, подняв одну бровь.
– Ой, это будет невоз… подожди! В каком смысле… Уедешь?
Нэни сделала загадочное лицо, набрала плошку тёплой воды и стала старательно умываться, пока Аяна поднимала второе ведро, пытаясь осмыслить новости.
– Ты что же, выбрала кого-то? – Аяна от этой мысли оторопела, почему-то в глазах и носу защипало, хотя то, что сестра в скором времени выберет мужа, в общем-то, не было чем-то удивительным.
– Кто знает. Может, и выбрала.
Нэни сняла сорочку, собрала пышные волосы, заколола их на макушке длинным гребнем и зачерпнула пальцами немного вязкого мыла с запахом земляники и дикого тмина из небольшого керамического горшочка.
Подобное мыло делала олем из дальнего двора, добавляя в него травы и цветы. Нэни, когда её научили варить такое же, в благодарность половину позапрошлой зимы расшивала для олем листьями и цветами стёганую безрукавку на тёплой шерстяной подкладке. После такого травяного мыла волосы и кожа дивно пахли, тогда как обычное, с маслом власки и мыльным корнем, и отмывало, и мылилось достаточно хорошо, но никакого особого запаха не оставляло. В кладовой теперь стояли горшки с золой, залитой водой из тёплого колодца, а на сеновале кроме целебных трав тётки Солы висели ароматные ветки купресы со сморщенными подсохшими смолистыми ягодками, полотняные мешочки с лепестками сампы и высушенные речные красноватые водоросли для придания красивого цвета мылу.