28. Жареные по со свининой
Почти неделю они ехали по степи, натыкаясь то и дело на озерца, вокруг которых росли кустарники и деревья. Айдэр предупреждала, что воду из них лучше кипятить, перед тем, как пить, и теперь на привалах они ждали, пока котелок остынет, чтобы наполнить бурдюки.
– Как ты думаешь, они сбегут? – спросила она у Верделла как-то раз.
– Я специально хотел уйти оттуда, не дожидаясь их свадеб, чтобы не знать наверняка даже то, женится Жадэт или нет. Когда не знаешь, остаётся надежда.
Аяна ехала и примеряла на себя произошедшее. Что бы она делала, если бы её заперли дома и выдали против её воли за Алгара? Он вовсе не был противен ей, он был хорош собой, особенно в том праздничном кафтане, на празднике своего брата. Она похвалила его, а чуть позже встретила Конду, который тоже нарядился. Он вышел из ворот в своём зелёном бархате, и у неё закружилась голова. Нет. После встречи с Кондой она бы не смогла смириться. Она шла к нему на «Фидиндо», и на снегу оставались следы её крови. Она шла к нему и сейчас, и в степи оставались лежать месяцы её жизни без него.
Она закусила губу. От этих воспоминаний становилось только тяжелее. Верделл молчал, и степь больше не пела вокруг согласным хором птиц, кузнечиков, шмелей. На карте Конды эти места были довольно подробно изображены, и они шли вдоль горной гряды на юго-запад по низкой траве, обходя озерца, некоторые из которых были топкими, как болотца.
Шли они медленнее, чем изначально рассчитывали. А может, карта не была такой подробной, как предполагалось. На девятый день наконец они достигли небольшой реки, обозначенной на карте Конды, за которой, согласно этой карте, уже начинались земли Фадо.
Когда Конда показывал Аяне карты, и она видела границы разных земель, ей почему-то казалось, что они, эти границы, представляют собой какие-то ощутимые или видимые линии. Ей представлялось, что граничащие друг с другом земли выглядят как два поля, на одном из которых растут клубни, а на другом, к примеру, зреет авена.
На деле же никаких границ она не заметила. Даже лес, который они прошли в начале пути, закончился не разом, а постепенно поредел, стал ниже и наконец расступился, выпуская их на холмы. Тут, на воображаемой границе Халедана и Фадо, тоже ничего такого не было – лишь журчала по камням, стекая с гор, пересохшая по жаре речушка. Всё остальное на обоих её берегах было одинаковым – камни, трава, пение птиц.