Царь чуть не поморщился от неприязни, но взял себя в руки — нельзя думать о государственных делах в такой момент. Федор медленно сделал пару шагов, и теперь оказался перед Агафьей, что стояла самой последней в длинной шеренге избранниц.
На девице было польское одеяние, и румянец на щеках был не свеклой нарисован, а появился от торжественности момента. Юноша видел невесту три раза — два в опочивальне, куда он заходил во время ночного обхода, разглядывая спящих «невест». Понятное дело, что те не спали, но все делали вид, что сладко почивают. И показывали из-под пуховых одеял белеющую ножку или ручку, вгоняя царя в краску.
Третье испытания оказалось самым страшным — юноша в потайное оконце смотрел на девушек, что нагие плескались водой и парились в царской мыльне. Покров телесных тайн спал — юноша чувствовал, что сердце выскочит из груди, настолько он был возбужден. И снова Агафья показалась ему самой лучшей из всех невест.
Хорошо зная, какие могут быть подлости — родовитая знать отличалась коварством — юноша приказал Языкову охранять Агафью. Над ней учинили пристальный надзор, Федор даже отправил двух своих нянек, которым доверял с детства. Те опекали избранницу тщательно, ведь могло случиться всякое — Агафья из польского шляхетского рода, что было делом чрезвычайным. Такая избранница вызывала неистовую злобу родовитых бояр и князей — ведь не из их среды сделан царский выбор невесты, вопреки всем сложившимся московским традициям.
Сильно осложняло ситуацию политика — в Первопрестольной все прекрасно знали историю Лжедмитрия и его невесты Маринки Мнишек — Смуту народ надолго запомнил. А потому болезни и плодовитость Грушевских и Заборовских изучались весьма внимательно, но никаких изъянов тут не нашли, как и в красоте с пригожестью невесты.
В узкой ладошке Федор Алексеевич сжимал богато вышитый платок и золотое кольцо — их он должен был передать выбранной невесте. И сейчас он пристально смотрел в глаза Агафьи — та вскинула подбородок, ее глаза блеснули — «я такая и есть, государь!»
— Возьми, — царь протянул плат с кольцом, и по палате пронесся дружный выдох — выбор был сделан…
— Выдать девицам сим государева жалование в сто и один рубль, два алтына с копейкой и деньгой. В счет подарки пожаловать каждой, а именно — сорок аршин атласов, семь десятков аршин объярей, да камок сто аршин и восемь десятков. Да…
— Хорошо, боярин, незачем мне дальше слушать. Девицам обид не чинить — им и так плохо, что я не выбрал…
— Так не магометане, чай, великий государь, — Языков склонился в поклоне, — нам токмо одна жена положена. А девицы замуж все скоро выйдут, за женихов знатных. Они ведь «царскими невестами» побывали. Честь великая даже для бояр — такую девицу в супруги взять!