Мрачно усмехнувшись, Кравченко достал портсигар, раскрыл и протянул Ивану Ильичу.
– Татьяна Васильева, дорогой мудрец, тоже была человеком. Но перестала знать и перестала быть человеком. Осатанела. И никто не вправе её осуждать.
– Так уже и некого.
Они раскурили папиросы и молча дымили в такие далёкие близкие небеса.
Георгий Романович Буланов медленно, но упорно и верно орудуя костылями и поминая такую-то матерь, подбирался к парадному входу в особняк Белозерских. Под мышкой у него был пакет, что его продвижения не облегчало. Отдышавшись, нажал звонок и долго не отпускал.
Дверь открыл Василий Андреевич с лицом торжественным с элементами официоза, но, узрев посетителя, физиономию изменил.
– Не с того входа!
– С какого Вера Игнатьевна велели, с того и зашёл! – метнул в ответ Георгий, протянув бумаги. – Для господина Белозерского, Николая Александровича!
Василий Андреевич принял пакет и, холодно кивнув, собрался закрыть двери. Но Георгий ловко вставил костыль. Достал из кармана записку.
– А это тебе, Осип! Лично в руки от её высокоблагородия!
Василий Андреевич так обрадовался, что не совладал, и лицо его озарилось искренним детским ликованием. Цапнув конвертик, он опомнился и назидательно поправил инвалида:
– Василий Андреевич я!
– А Вера Игнатьевна говорили, что читать любишь! С уважением говорили!
Тут уж Василий Андреевич пришёл в совершенно прекрасное расположение духа. Бог с ним, что обсмеяла его Осипом[28], однако лично ему изволила эпистолу накатать и отметила особо. Широко распахнув дверь, он протрубил:
– Прошу в людскую, чаю испить!
Георгий с удовольствием проследовал внутрь. Он доверял мнению княгини о людях. Ему понравился Василий Андреевич, крепкий русский мужик, не смотри, что весь в позументах. Георгий Романович едко пробурчал:
– Ишь ты, поди ж ты! В людскую. Не всем Гоголь помогает. У иных разве гоголь-моголь получается. Не в скотскую – и на том спасибо!
Василий Андреевич церемонно указал инвалиду направление. По лестнице сбежал Александр Николаевич с докторским саквояжем в руках. Он ненадолго отлучился из госпиталя. Стоило уже одежду сменить. И необходимо было кое-что прихватить из домашней лаборатории, чего не имелось в арсенале клиники «Община Св. Георгия».
Эксперимент с малышом Зотовым продолжался. Ещё не было понятно, чем он завершится. Но то, что он ещё не завершился, то, что малец жил, – вселяло надежду. Сегодня утром обороняться от отца Зотова послали Матрёну Ивановну. Рабочий устроил скандал, требуя предъявить ребёнка. Требование законное, в отличие от операции по спасению купидончика Петруши, спасти которого жаждало всё «тайное братство».