уместиться бурдюк в четыре асумбры '. Проснувшись и ощутив мучительную жажду, он напился пресной воды, лужи которой после ливня остались на берегу, но из еды мог найти только кокосовые орехи, заброшенные шквальным ветром между скал. Когда ж он задумался над тем, какая трудная, горькая жизнь ждет его здесь, на необитаемом острове, где нет ни воды, ни рыболовных снастей, где нечем разжечь огонь и нет иной пищи, кроме кокосов, он снова принялся звать на помощь, но снова тщетно. Спустя некоторое время он решил вплавь обогнуть скалистый мыс и взять хотя бы те куски каната, что еще болтались на фок-мачте, сообразив, что они могут пригодиться для сооружения плота из древесных стволов, а на плоту он мог бы выйти в открытое море или добраться до других островов и там встретить кого-то еще из уцелевших. И, нырнув в воду, чтобы достать конец каната, зацепившийся где-то в глубине за острый каменный выступ, Памбеле вдруг заметил, что на расстоянии около трех морских саженей что-то блестит на дне. Он снова всплыл, подержался за выступ, о котором уже упоминалось, а затем нырнул головою вниз, чтобы уйти в воду поглубже, до дна, и каково же было его изумление, когда он убедился, что блестели-то слитки золота, каждый по фунту весом, высыпавшиеся из большого сундука, где их еще было полным-полно, и там же рядом находился еще один, совершенно нетронутый сундук, а чуть подальше — ларец, тот самый, который он мне показал.
Выйдя на сушу, Памбеле еще долго не мог опомниться от радости — ведь, обладая таким богатством, он мог бы купить себе свободу и жить припеваючи; был он малый мозговитый и решил не упустить свою находку, но вытащить все из воды, перенести на берег и зарыть, чтобы потом, когда придет время, доставать то, что ему понадобится, соблюдая величайшую осторожность, которой жизнь его научила.
Нырнув второй раз, он обвязал выпростанными концами канатов один из сундуков и вытащил его наверх; таким способом силач негр сумел поднять оба сундука и ларец, поставить их на более ровный камень, так же поступил он с валявшимися отдельно слитками, а потом еще довольно долго шарил под водой, не оказались ли
Ас ум бра — испанская мера жидкостей, 2,16 л.
еще где поблизости какие-либо сокровища. Затем, по- >[ стояв на утесе и убедившись, что нигде на горизонте не видно ни одного паруса, он смекнул, что теперь надо побыстрее соорудить плот, связавши стволы канатами, и переправить сундуки и ларец на берег. Но прежде чем привести замысел в исполнение, Памбеле пришло на ум, что ежели бы ему высвободить фок-мачту из расселины, то она сама могла бы послужить ему вроде ладьи, однако, сколько он ни напрягался, сил на это у него не хватило и он возвратился на берег вплавь ни с чем; однако, плывя, он обнаружил, что в двадцати шагах от фок-мачты ноги уже достают до дна, и тогда, переменив намерение, он стал искать какой-нибудь ствол потолще, каковой и нашел шагах в пятидесяти от берега,— там лежало поваленное бурею дерево, сломанное почти пополам. Памбеле стал обламывать ветви, тут-то пригодилась его богатырская сила, трудился он немалое время, затем, связав канатами остаток ствола с ветвями, соорудил как бы плот, опустил его в воду и потащил вплавь туда, где находились сундуки. Привязав один сундук к стволу и отойдя шагов на тридцать, где вода доходила ему до пояса, он потянул за канаты, так что ствол с сундуком подплыл почти к самому берегу. Таким вот хитроумным способом Памбеле удалось перетащить один за другим и сундуки и ларец на берег острова, который он решил не покидать, а дожидаться удобного случая, чтобы забрать сокровище, надеясь, что время подскажет, как лучше поступить.