– Что произошло? Где она?
– Пойдём ко мне в избу, там и потолкуем, – ответила Лукерья и засеменила к своему дому.
Когда они вошли, бабушка плотно притворила скрипучую дверь и тихим голосом сказала:
– Папаша твой приезжал с пятью головорезами. Допытывал у Варвары про тебя: когда был, куда пропал, ну и всяко другое, а потом усадил её на коня и пыль столбом.
– С чего ты решила, что это мой отец был?
– Так вы же на одно лицо с ним, как два одуванчика в огороде, – фыркнула бабка. – Ты мне лучше поведай, куда он её забрал? А ещё лучше, если ты скоренько поскачешь в свою столицу и Варьку возвернёшь. Родители ейные пошли её спасать-выручать, но чую, что дело это им не по силам будет. Вроде, ты парень добрый, как мне показалось. Верни девку домой и люби по-людски, а не так, как у вас там в столицах принято.
– Ежели её отец забрал, то она в безопасности. Я Варвару верну, а ты шум не поднимай, подожди маленько – всё образуется, – твёрдо молвил Иван и пошёл вон из избы.
– Лукерья сказала, что Варю увёз Демьян, – сказал Ванька, подойдя к Вихру. – Я еду во дворец, а ты, куда сам знаешь.
– Горяч ты, Иван. Нельзя тебе сейчас в столицу. Давай сделаем так: ты вернёшься к Оглобле и там заночуешь, а я всё разведаю, переговорю с Демьяном и тогда мы примем решение. Завтра до полудня, я думаю, будет ясно куда двигаться.
– Будь по-твоему, но завтра последний срок. Мне без Варвары всё равно не жить. Я только сейчас понял, как она мне нужна, – ответил Ванька, запрыгивая в седло.
Оглобля с большим удивлением встретил бывшего пленника. Он с опаской поглядывал на Ивана, пытаясь найти объяснение столь неожиданному визиту, но когда Ванька молча прошёл мимо и стал спускаться в подпол, детина удовлетворённо хмыкнул и спросил:
– Жрать будешь?
– Нет, сам жри, а я намерен выспаться.
Заснуть было трудно. Все мрачные мысли собрались в одну большую свинцовую тучу и накрыли тёмной пеленой, не оставляя просвета для тонкого лучика радостной светлой надежды. Тяжёлый, словно похмелье, сон, петляя по закоулкам сознания, постепенно уводил Ивана в страну привычных грёз…
Присутствует Ванька на похоронах. Нет, не на похоронах, а на прощальной вечеринке, где собрались дорогие Ванькиному сердцу женщины. Все они, как полагается, в траурных нарядах, платочки в руках, скорбь на лицах, слеза навыкате. Покойник лежит на широкой лавке, накрытой малиновой парчой, руки сложены на груди, в головах корона царская, сам бледный – лежит не дышит. Интересно кто такой? Ба! Это же я. Выгляжу не плохо, правда, бледноват чуток, но с румянами был бы перебор – чай, не красна девица. Значит, меня всё же убили. Однако быстро у нас такие вопросы решают. Могли бы попробовать договориться что ли, ан нет – раз, и на тот свет. Ну да ладно, надо послушать, что говорят о покойном, может, оно того стоило?