«Спуститься бесшумно из окна вряд ли выйдет. Лучше спрятаться и переждать. Вдруг повезёт – бабуся вернулась за зонтом. Или уйдёт к себе, а мы сможем добраться до входной двери. Через неё и убегать сподручней – всего-то затеряться на улице».
– Лезь! – скомандовал Рэнди, почти силой пихая Лу в дыру на брюхе медведя.
Она метнула на него испуганный взгляд, но спорить не стала. Послушно протиснулась внутрь. Он, кряхтя, полез следом. Почему-то снаружи медведь казался ему гораздо больше и уж точно не таким вонючим.
– Прижмись ко мне.
– Да я… уже… всё, некуда… – выдохнула Лу.
– Найди куда. Надо развернуть его боком.
– Изнутри?
– Нет, вылезем и покрутим, – разозлился Рэнди. – Конечно, изнутри.
– Хорошо, давай сейчас. Влево вместе… вот сейчас… – завозилась Лу, пихнула его локтём в живот, задела каркас, отчего тот протяжно зазвенел. – Чёрт… давай!
– Тише ты. Попробуй подпрыгнуть. На раз-два. Нет, стой, – Рэнди прислушался: кто-то медленно поднимался по лестнице.
«Наверняка чёртова старуха. Больше некому. Неужели услышала?»
– Замри. – И застыл сам, стараясь не дышать. Впрочем, последнее как раз хотелось делать сильнее всего – вонь стояла страшная, будто они влезли внутрь гниющего трупа. Фантазия Рэнди легко дорисовывала лениво снующие по плоти опарыши, которые вот-вот заползут под рубашку.
Он брезгливо скривился, прижимаясь к Лу, чтобы не касаться стенок чучела. Чересчур прижимаясь – её волосы защекотали ему лицо, попали в нос.
И тогда Рэнди чихнул. Громко и отчаянно. Прекрасно представляя, какими неприятностями это им грозит, но уже не в силах что-либо изменить.
Лу вздрогнула, отпрянула от него, и они не смогли удержать равновесие. Чучело медведя покачнулось и вместе с ними завалилось на пол. Его голова отвалилась и уже отдельно от туловища покатилась к перилам, а затем с грохотом запрыгала по ступенькам.
В следующую секунду раздался визг и вместе с медвежьей башкой вниз полетела миссис Стедмен. Ещё через миг они обе глухо шмякнулись у подножия лестницы.
И воцарилась гробовая тишина.
Энергичный танец пламени за резной решёткой камина всегда успокаивал Элберту. По крайней мере, раньше. Сегодня он только раздражал, как и медленный ход стрелок на старинных механических часах с позолоченными шестерёнками за стеклом, но отвести от них глаз не получалось. Элберта подавила тяжёлый вздох и, не выдержав, взяла со столика резной веер, несколько раз обмахнулась.
В гостиной было непривычно жарко. С тех пор, как умер Эрнст Вудвилл, в доме топили не чаще раза в неделю. Не было нужды: семейные беседы за чашкой чая по вечерам остались в прошлом, а работать с бумагами и принимать управляющих выходило гораздо удобнее в кабинете.