– Со мной можно на «ты», – она сцепила пальцы в замок и нарочито бодро проговорила: – Ну, вообще-то я столичная. Родилась и выросла здесь, в Рейнвилле. Вы дальше почитайте, – она покивала на резюме, – там всё указано. А фамилия досталась от деда. Он перебрался в Элберту мальчишкой, сразу после войны. На заработки, – Лу нервничала, и без того звонкий голос то и дело срывался на фальцет. – Мама обосновалась в Рейнвилле, когда поступила в балетную академию. Даже выступала в Имперском театре. Потом родилась я.
Трэвис Бруксби – так звали этого неулыбчивого, холенного хозяина сыскного агентства с выправкой генерала-адъютанта её Величества – сухо поджал губы и снова уткнулся в листок.
«Наконец-то перестал пялиться, спесивец чёртов», – размышляла тем временем Лу. – «А сюртучок у него хоть куда. Да и ботинки ничего. Но лучше всего строгая золотая булавка на шейном платке – и камешек в ней красивый, по виду чистый рубин. Такой продать, и можно полгода шиковать».
Она украдкой поглазела по сторонам.
«Ох, и отлично же они тут устроились!»
Давненько Лу не видела столь элегантного убранства: богаче, чем в домах важных пэров, где ей доводилось бывать вместе с матерью. Желание поработать на мистера Бруксби росло, как на дрожжах.
– «Диплом об окончании женской народной академии с отличием», – озвучил Трэвис с листа и вопросительно посмотрел на Лу: – Ты разбираешься в механике?
– Разбираюсь, – она принялась теребить кружево на рукаве. – С лёгкостью могу починить печатную машинку. И печатать тоже могу. Я много чего умею, вы не подумайте, – затараторила Лу. – Я вообще способная. Всё на лету схватываю. С детства.
– И не принесла с собой ни одного рекомендательного письма. – Лицо Трэвиса сохраняло всё то же непроницаемое выражение. – Впрочем, я догадываюсь, почему, – он небрежно опустил лист на полированную столешницу, постучал по нему колпачком серебряной ручки с крохотной гравюрой императрицы. – Их сложнее подделать, когда пишешь с ошибками.
– Я умею писать. Просто спешила, – Лу выдержала взгляд Трэвиса. – Я не обманываю. Я правда способная.
– Отчего же тебя отовсюду увольняли?
– Не увольняли, сэр. Я сама уходила. На часовой фабрике, например, платили больше. А оттуда ушла, потому что… – она осеклась, едва не сболтнув рвущееся с языка «скука адская возиться с шестерёнками». – Мне нужны были деньги. Всё ещё нужны, сэр.
– Ясно. – Трэвис помолчал, вчитываясь в резюме. Через минуту опять заговорил, неизменно холодно и бесстрастно: – Что навело тебя на мысль прийти ко мне?
Лу ждала этого вопроса с момента, как переступила порог сыскного агентства две недели назад с резюме в руках. Хороший знакомый, цирковой фокусник, а в прошлом карточный шулер, который и предложил ей попытать счастья в агентстве, сразу предупредил, что у Трэвиса Бруксби всё серьёзно.