– Но нам придётся отсюда уйти.
– Да. Но я постараюсь упростить тебе задачу: обращусь в соловья. Из-за раны мне тяжело сохранять эту форму, и тем более бегать в ней от воронов. Если честно, я держусь из последних сил, – Ника окинула его сверху вниз взглядом и подумала, что Соловей и впрямь выглядит уставшим. – Кроме того, им будет труднее меня обнаружить, так как я буду меньше разбрасываться энергией и не оставлю такой явный след.
– Но напали-то на тебя, когда ты был соловьём.
– Я не говорил, что совсем перестану оставлять следы. Просто увидеть их станет немного труднее, и у тебя будет время спокойно добраться до школы.
– Только до школы? – переспросила Ника. И сама ответила на свой вопрос. – Ну, конечно. Они знают, что ты обронил ключ и обязательно за ним вернёшься. И ты посылаешь меня прямо в засаду?!
– Я буду рядом, – просто отвечал Соловей. – Кроме того, там навряд ли будет много людей: уроки у второй смены ещё не окончились, или я ошибаюсь?
Ника потянулась было в карман за телефоном, но замерла – вспомнила, что он остался в квартире. А ещё там дверь была открыта едва ли не нараспашку: если мама увидит – перепугается до смерти, а потом прибьёт. Надо бы уложиться до вечера, чтобы она ни о чём не узнала. Знать бы ещё, сколько времени было в запасе!
– У меня нет часов, – произнесла Ника. – Я не знаю, как скоро заканчиваются уроки, и сколько вообще времени у нас есть.
– Не много. Чем дольше длится межсезонье, тем больше у Марены шансов вырваться на свободу. Это ведь перепутье, а на них рассечь ткань миров проще, чем где бы то ни было.
– А это ещё что значит? – мрачно поинтересовалась Ника.
– Чем дольше зима и лето оба находятся за Дверью, тем проще распахнуть эту Дверь изнутри и выпустить в ваш мир всякую нечисть.
– Вроде воронов?
– Или кого похуже. Леших, мавок, водяных, богинок, бесов и прочей нечисти, которую объединяет одно – они очень, очень не любят людей.
Ника попыталась представить. И мысль о том, что её накажет мама, показалась не такой уж и страшной.
Соловей был прав: рядом со школой никого не было. Прогульщики держались подальше, опасаясь попасться, а остальные сидели на уроках. Однако Ника не собиралась рассчитывать на удачу. Она была предельно осторожна – из страха не только за себя, но и за раненную птицу, которую пришлось спрятать в передний карман толстовки. Теперь Ника чувствовала, как Соловей ворочается там, пытаясь принять хоть сколько-нибудь удобную позу. Она старалась двигаться медленно, не устраивать ему сильную тряску.
Для начала, Ника тихонько подкралась к зданию. Высунулась из-за угла, прищурилась. Во дворе было пусто и тихо – только усилившийся ветер гонял сухую листву. Но Ника не спешила выходить. Кто-то мог спрятаться у входа, или за одним из деревьев, или за другим углом школы…