Экран стал темно синего цвета. Это означало, что стала доступна обратная связь для записи. Андрей не успел приготовиться. Что же такое он может сказать? Он вспомнил Викторию, которая, наверное, уже вышла замуж за того милиционера из спецподразделения, маму… Времени на раздумье не хватало, он услышал глухой голос Майкла:
– Привет многомиллионной планете, – перефразировал слова руководителя Янсон, стараясь не терять ни секунды.
Янсон вел себя перед экраном, как и полагалось старшему члену экипажа, сдержанно и серьезно.
Во время навигации Янсон позволил себе улыбнуться лишь тогда, когда экипаж сидел за кухонным столом. Его развеселили Доминик одной из шуток и житейскими курьезами Волон. Но при трансляции с Землей он не скрывал воодушевления, и в то же время, казалось, от него, исходила сила лидера.
После оставшихся трех минут журналистских вопросов и в течение следующей минуты ответов были также переданы приветы, пожеланий от космонавтов. После нажатия Волоном кнопки записи передача отправилась на Землю. Вскоре экран, зарябив сильней, угас окончательно.
В рубке воцарилось молчание. Первым его нарушил Ястребов. После удачного общения с Землей у него явно было приподнятое настроение. И действительно, у каждого из членов экипажа было ощущение, что они находятся не в космосе, а в тренировочной капсуле.
– Ну, как, капитан, будем собираться? И что будем обсуждать?
Человек с черной кожей и могучим телосложением не понял шутки русского, приняв ее за иронию. Он вновь сделался каменным и перевел взгляд от панели управления, не меняясь в лице, на Ястребова.
– Я думаю, что нам надо собираться к послезавтрашнему дню, нужно готовиться морально, – нарушил молчание итальянец.
– Верно, Доминик, – отозвался Ястребов, – и, как психолог, что ты можешь нам посоветовать?
– Увы, Андрей, io non sono uno psicologo,3 я культуровед.
– Все же…
Лингвист задумался, скривив губы. Наконец, он сказал:
– Как культуровед, я бы посоветовал не паниковать.
Не вняв ответу итальянца, экипаж не принял его предложение по существу. Астронавты разошлись. Ястребов вышел вслед за Джоанной:
– А вы что думаете, Джу?
За период, проведенный в «цитрусовой банке», как ласково называли между собой «Паларус» пилоты, у Луалазье и Ястребова появились большие симпатии к Джоанн, но девушка к ученым оставалась равнодушна, равно как и к комплиментам Андрея. Ястребов не стремился что-либо изменить в отношении с Джоан. Итальянец в свою очередь иногда грустил, как юнец, бросая кроткий взгляд на Джоан, стараясь, избегнув ее взор во время разговора.